Нерушимый 8

— Зато есть Димон, — сказал я. — Вот на позицию Погосяна кого?

Все посмотрели на Игната, и он победно улыбнулся, а я подумал, что это предложение положило конец его дружбе с Жекой.

Следующая глава — утром.

Глава 2

Белые начинают и…

Про то, что я пообещал сдать кровь, Димидко, слава богу, забыл.

Вечером того же дня мы погрузились в самолет, уже ближе к ночи заселились в гостиницу в Тюмени — все, кроме Жеки, которому стало хуже, и его пришлось положить в больницу. Ну а что еще с ним делать? С собой возить нельзя, домой отправлять тоже нельзя.

Таким образом у нас появился свободный день, 21 октября, чтобы привыкнуть к местному дубаку. Я смотрел в окно на пасмурно небо, откуда срывался снег. Нормальное явление для этих мест. Жаль, что мы не дома играем, там было бы проще.

Завтра наши вместо экскурсии по городу запланировали полноценную тренировку, потому что у нас в команде серьезная перестановка, и снова начал чувствоваться недостаток игроков. Хотя после того, как мы вничью сыграли с «Кардиффом», рейтинг команды повысился, и скоро, чую, выстроится очередь желающих. Но пока придется обойтись тем, что есть.

Димидко пока не сказал, кто пойдет на место Погосяна, но все и так знали, что это будет Игнат, он в прошлом играл в нападении. Если хорошо себя проявит, у него есть все шансы там закрепиться.

В номере я принял душ и сразу же упал и вырубился.

Утром попытался себя полечить — с трудом, но получилось. Бодрым я себя, конечно, не чувствовал, но и чугунная усталость отпустила, и мы разрозненным коллективом отправились на загородный стадион приучать Игната к его новой позиции. Меня поставили на ворота — Димидко должен был убедиться, что я в норме.

Тирликасу удалось убедить на товарняк местную команду из второй лиги, и всю половину дня мы катали мяч, показывая местным, как надо играть.

Я на воротах околел, потому что игра редко перемещалась на нашу половину поля, а противник терпел поражение с разгромным счетом. Потому меня периодически заменяли Васенцовым — не хватало еще, чтобы и вратарь с простудой слег.

Тирликас стоял недалеко от ворот, скрестив руки на груди, и самодовольно улыбался. И я знал чему: он как никто понимал, что парням сейчас нужно прочувствовать, что они могут и они — лучшие.

В итоге после игры я раздал автографы как вратарь национальной сборной, и наших осталось ощущение подъема и всемогущества. К тому же Игнат хорошо себя проявил, и Сан Саныч остался доволен.

А вот я — не совсем, потому что снова навалилась усталость, я вырубился в девять вечера и еле проснулся по будильнику.

Предстоял долгий, трудный и очень ответственный день. К тому же сегодня играли «маши»: «Ростов» с «Уралом». Если проиграет «Ростов», а мы выиграем, то подвинем их с третьего места на четвертое. Но и чтобы «Уралмаш» укреплялся, нам тоже было невыгодно. Мы втроем шли ноздря в ноздрю, с отрывом в одно и два очка. Только «Торпедо» уверенно держалось на первой позиции. В общем, интрига та еще. Адреналин в крови так и бурлил, от былой апатии не осталось и следа.

Но только стоило вспомнить откат, и волосы поднимались дыбом. Вот тебе и депрессивный эпизод! Теперь я знаю, что чувствуют эти бедолаги и буду в морду плевать, если, загрустив, мне скажут: «Ах, у меня депрессия».

К черту такие откаты! Это еще хуже, чем когда я был трусом. И если бы не Рина, валялся бы я, весь переломанный, или вообще себе шею свернул.