Дарина засопела первой, а меня до утра одолевал рой мыслей. Казалось, только веки сомкнул — и пора просыпаться. Черт, я же хотел перехватить Гусака, а будильник раньше не поставил! Ничего, успею. Прошептав Дарине, что уйду раньше, я умылся, оделся и выскользнул в сырое ноябрьское утро, больше напоминающее ночь.
Тучи разошлись, и талый снег замерз, покрыл асфальт тонкой коркой, которую дворники уже принялись посыпать песком. Люди спешили на работу. Пыхтели, прогреваясь, автомобили. Доносилось возмущенное бормотание. Вдалеке шелестела трасса.
Холодно! И не побежишь — убьешься нафиг. Пока топал, глядя под ноги, пиликнул телефон. Я остановился, прочитал сообщение от Тирликаса: «Перед тренировкой — общий сбор в раздевалке. Не игнорировать!» Вот и новости подъедут.
Гусак жил далеко, еще дальше Левашова, я адрес помнил, но ехать в такую даль точно не стоило, правильнее подождать на остановке возле стадиона, куда приходит его маршрутка.
Так я и сделал. Пришел намного раньше и нахохлился, кутаясь в пуховик и жалея, что забыл перчатки. Пассажиры, в основном молодые люди и женщины, надолго не задерживались, прыгали в свои маршрутки или автобусы и уезжали. Появлялись новые, куда-то бежали, суетились, спешили, и от этого броуновского движения рябило в глазах.
Когда пришло время, я всматривался в каждого выходящего из маршрутки, потому чуть не прозевал Гусака, приехавшего на автобусе. Ничего не подозревающий Витек меня не увидел, пока я его не окликнул.
Он остановился, отыскал меня взглядом и набычился, подождал, пока я подойду к нему, и выкатил претензию:
— Сань, ну чего ты дое… прилип, в общем? Какого хрена ты вчера мне звонил посреди ночи? Я теперь не выспался.
— Если бы ты знал то, что знаю я, то вообще не спал бы.
Он озадачился. Мешанина желаний не позволила вычислить главное.
— Убери телефон подальше, — прошептал я.
— С хера ли?
Я его обматерил, он присмирел, переложил телефон в сумку из нагрудного кармана, а я незаметно включил глушилку и кивнул в сторону.
— Отойдем. Разговор будет, — я проводил взглядом старуху с тележкой, — странный.
Мы дождались зеленого сигнала светофора, пересекли дорогу. Я выбрал место под облетевшими липами, где желтые листья вмерзли в лед и точно никто не будет ходить, провел туда Гусака и сказал шепотом:
— Энн мертва, Игнат в больнице.
Гусак позеленел, сунул руки в шевелюру, взъерошил волосы, его губы шевельнулись. Я продолжил его шокировать:
— А ты откуда-то знал, что так случится, и мне нужно понять откуда.
Он молчал, раздувая ноздри, и очень хотел, чтобы я поверил, но особо на это не рассчитывал. Я подбросил фактов, чтобы он осознал серьезность своего положения:
— Ты предупреждал об опасности Игната. Он сейчас не в себе, но скоро будет при памяти, и тогда расскажет следователю, что кое-кто был немного в курсе, что рядом с Энн находиться опасно. Догадайся с одного раза, что с тобой сделают… Ага?