Он повел плечами.
— Не видел. Только бессвязную хрень про негров.
Похоже, Витек отлипать не планировал. Я остановился и повторил:
— Я иду к своей девушке. Третьим тебя не возьмем, даже не надейся!
Гусак покраснел до кончиков ушей, как лакмусовая бумажка, которую опустили в стыд.
— Да я и не того… я это, просто… Короче, бывай!
Сунув руки в карманы, он зашагал прочь разболтанной походкой. А я направился к Дарине, размышляя о завтрашнем дне, о том, что вокруг меня инициируются одаренные, и скоро это сложно будет скрывать. И что тогда? Не прихлопнет ли Горский конкурента?
А еще все время на память приходила красавица-Энн. Жила-была девушка, умная, талантливая, с яркой внешностью, полезла куда не следует, и не повезло. Вот на хрена было лезть нас спасать? Можно ли ставить знак равенства между экзальтированностью и глупостью?
Эх, жить бы ей и жить! Любить, блистать, получать удовольствия. Добровольно ни за что в политику не полез бы, но меня туда тащат на аркане, и уже не соскочить. Пока я им выгоден как футболист, а что будет потом?
Никто не знает. Гусак, вон, говорит — ядерная война. Так что — любить, мечтать, получать удовольствия!
Новеньких принимали так же, как и в прошлый раз: торжественно, в конференц-зале. Отчасти и для того, чтобы сгладить неприятное впечатление от нашей раздевалки и тренерской, больше похожей на каморку.
Мы пришли немного раньше, расселись, а я тайком поглядывал на Игната, который сидел вместе с Жекой и напоминал тяжело больного: круги под глазами, уголки губ опущены.
Нужно подойти поближе и считать его желания. На суицидника он не похож, но мало ли.
Справа от меня развалился в кресле Гребко, слева ерзал Гусак, чуть дальше устроились Левашов и Микроб. Гребко говорил:
— Прозвище у Видманюка — Ведьмак. Видьма — ведьма по-украински.
Димидко торжественно представил нападающего Бориса Видманюка, и я обалдел, потому что на сцену вышел он. Ведьмак. Как из фильма вылез.
Когда я про него читал и смотрел фото, да и когда мы играли, он был коротко стриженным, а теперь отрастил светлые патлы чуть ли не по плечи. Оттенок они имели не желтоватый, а пепельный. Высокий, статный, плечистый, среднего роста, в отличие от наших лосей Сэма и Гребко.
«Выносливый, скоростной, изобретательный» — так его характеризовали. Как раз такого нам не хватало.
Пройдя в зал, Ведьмак пожал руку сидящим с краю Жеке и Игнату, уселся, скрестив ноги.
Арсений Цыба был чуть выше Микроба, нескладный, стриженный «под бобрика», с большим выпуклым лбом и кривыми ногами. Парень зажался, сказал, что это честь для него и он рад, и убежал на задний ряд.
ebooksa