Дион снова посмотрел на комплекс зданий и внезапно почувствовал неприязнь. Восхищение и интерес, испытанные им всего несколько секунд назад, вдруг пропали. На него неожиданно накатила волна антипатии, даже отвращения. Он ощутил это почти физически. Юноша быстро отвернулся, но Пенелопа заметила внезапное изменение выражения на его лице.
— В чем дело?
Он махнул рукой, показывая, что все в порядке.
— Ничего. — И снова бросил взгляд на здания винного завода. Ему стало страшно. Тело покрылось гусиной кожей, он вспомнил, что на прошлой неделе с ним было то же самое, когда, остановившись на некоторое время по дороге домой, он смотрел на горы.
Дион кашлянул, пытаясь подавить смущение.
— Пошли.
Пенелопа кивнула и двинулась вперед. Они прошли мимо виноградника с бригадами сборщиков, через автостоянку и дальше по дорожке к дому. Страх прошел так же внезапно, как и возник, и к тому времени как они приблизились к ступеням, ведущим к входным дверям, от него не осталось и следа.
— А вот и мой дом, — объявила Пенелопа.
Дион посмотрел на трехэтажный особняк.
— И ты что, всегда здесь жила?
— Всю жизнь.
— У вас, наверное, большая семья.
— Нет. Только я и мама.
— Но твой папа… Значит, он не…
— Нет.
— То есть вас здесь только двое, в таком огромном доме?
— Нас не двое. Мои остальные… хм, остальные владелицы завода здесь тоже живут.
Дион кивнул, не сказав ничего.
Пенелопа остановилась и повернулась к нему.
— Я знаю, что болтают ребята, — произнесла она, понизив голос, — но я не лесбиянка.