Нежить

Выражение ее серого личика не изменилось, но маленькая разносчица кофе кивнула, будто услышала меня, и нетерпеливо потянула меня за руку. Ее холодные-холодные пальчики крепко вцепились в мои, и наконец мы вместе зашагали туда, где в тумане начинался рассвет.

Кэтрин Чик

Свои сиськи она заберет в могилу

Кэтрин Чик публиковала свои фантастические рассказы в журналах «Ideomancer», «Susurrus» и «Cat Tales», а также в антологиях «The Leonardo Variations» (антология писательской мастерской Клэрион, которую заканчивала Чик) и «Last Drink Bird Head» (благотворительная антология, доходы от которой пошли на повышение уровня грамотности среди населения). Когда Чик не пишет, она создает изделия из гутного стекла и заботится о двух своих детях и девяти домашних питомцах.

Идею этого рассказа она почерпнула из темы Всемирного конвента фэнтези 2007 года — «Привидения и выходцы с того света». Чик не знала, кто такие «выходцы с того света», поэтому залезла в словарь и выяснила, что это люди, вернувшиеся из мира мертвых и устраивающие крупные неприятности живым. «Последнее меня заинтриговало, — говорит она. — Какие неприятности они могут причинить?»

Чик с сочувствием относится к героине своего рассказа — красотке, вернувшейся из мира мертвых и обнаружившей, что ее тело совсем не такое, каким было раньше. «Мое тело стареет с каждым днем, и я подозреваю, что однажды оно просто перестанет функционировать, — говорит Чик. — Жизнь — это заразная смертельная болезнь».

Мелани впервые в жизни воспользовалась автостопом — после того, как выбралась из могилы. Еще неделя — и она бы уже не смогла флиртом проложить себе путь в кабину седана последней модели, рядом с водителем и удобным доступом к радио. Но у нее была великолепная фигура, южный калифорнийский загар и крашеные блондинистые волосы, которые запросто могли сойти за натуральные. Красивое тело в свое время обеспечило ей богатого мужа, и она удерживала свое положение жены очень долго — любую другую, менее удачливую женщину уже давно заменили бы.

Привлекательные лицо и фигура по-прежнему служили ей — бальзамировщики хорошо потрудились, чтобы сохранить ее потрясающую внешность. А средних лет хиропрактик, подвозивший ее с кладбища, с радостью довез бы ее через весь город к дому, в котором она жила со своим мужем Брэндоном, да только Мелани решила сначала наведаться в квартиру к Ларри.

Больше всего на свете она хотела отыскать человека, поднявшего ее из мертвых.

Несколько человек заметили ее, когда она шагала от стоянки к дому Ларри, и рассматривали довольно пристально, но Мелани не обратила на них внимания. Здесь, в Лос-Анджелесе, стране Барби, ее часто принимали за актрису или модель.

Лестница, ведущая к квартире Ларри, кажется бесконечной, если у тебя каблуки высотой четыре дюйма. Мелани пригладила волосы, прокашлялась, прежде чем постучаться в дверь к Ларри, и почувствовала радостное возбуждение. Как он обрадуется, когда снова увидит ее живой!

Но у Ларри отвисла челюсть. Он попытался закрыть рот, но тот снова распахнулся, а глаза вылезли из орбит. Он походил на рыбу, выброшенную на берег.

— Что ты здесь делаешь? — спросил наконец Ларри. — Я думал, ты умерла.

— Умерла. — Она раздраженно оттолкнула его и вошла в квартиру, нарочно не сняв своих туфель и не поставив их в ряд к его пяти парам обуви. На белом ковре осталась дорожка могильной грязи. — И не собираюсь благодарить тебя за то, что ты поднял меня из мертвых, если меня ждет вот такой прием.

Чтобы пройти два фута от ковра до двери, Ларри надел мокасины, но сейчас снова разулся. Его льняные брюки были подвернуты, но не измяты. Он аккуратно разгладил их и устроился на дальнем конце дивана.

— Зачем ты пришла сюда?

— Потому что ты меня поднял. — Мелани посмотрела на свои пальцы. К счастью, гроб еще не успел заполниться грязью, но маникюр все равно выглядел ужасно. — Что ты ведешь себя как последний кретин? Это же я, малыш!

— Тебя что, убили? — спросил Ларри. — Поэтому ты теперь преследуешь живых?

— Никто меня не убивал, Ларри. Я делала самую обычную операцию по подтягиванию живота. Наверное, возникли какие-то осложнения.

— Если тебя никто не убивал, зачем ты меня преследуешь?