Лабиринт Страха

― Эрик Бергман, сын простого шахтера из Орхуса, ― решил назваться я, отметив при этом, что гнома уже не пытается называть меня смертным.

― Бергман… ― задумчиво повторила она. ― Нет… Не слышала… Так ты говоришь, меня притащили сюда мои соплеменники?

― Да, ― кивнул я. ― Скоро сможешь сама их увидеть.

Галлия нахмурилась. Ее глаза блеснули, не предвещая гномам ничего хорошего.

― Так они еще здесь?!

― Их призраки, ― уточнил я.

― Погоди, ― ошеломленно произнесла она. ― Уж не хочешь ли сказать, что мы находимся…

― В Лабиринте Страха, ― закончил за нее я и кивнул в сторону дальнего тоннеля. ― А вот и они.

Магический всплеск лабиринта я ощутил несколько минут назад.

Галлия повернула голову в указанную сторону, где, спустя несколько мгновений, из темного зева тоннеля вынырнула уже знакомая мне похоронная процессия.

Позволив гноме в тишине понаблюдать за собственными похоронами, я отправился посмотреть, как там Боровик. Заметив неглубокие царапины на толстой коре, покрывавшей тело лесовика, я удовлетворенно хмыкнул. Сердце Леса надежно охраняло своего хранителя.

― Это то, что я думаю? ― голос Галлии за моей спиной заставил обернуться. Призраки уже растворились в воздухе, и она снова была рядом. По моей спине пробежал холодок. Каменная броня не мешала ей передвигаться быстро и бесшумно. А еще я представил объем ее источника жизни. Ведь аватар подпитывается именно из него. Если она так долго удерживает боевую ипостась, боюсь даже представить, насколько его хватает.

― Да, ― кивнул я, непроизвольно заслоняя тело товарища. ― Это новый хранитель будущего Великого Леса.

― А разве нынешний хранитель плохо справляется с этой ролью? ― удивилась она и, кивнув на тело Боровика, сказала: ― Если я не ошибаюсь ― это же кто-то из младших? Великий Лес некому больше хранить?

― А нет никакого Великого Леса, ― ответил я. ― Равно, как и хранителей. Насколько я понял, все разбежались по иным мирам. Боровик будет начинать все заново.

― То есть как, нет Леса?! То есть как, разбежались?! ― ошарашенно произнесла гнома, но потом, похоже, до нее дошло. ― А какой сейчас год?

― Девятьсот пятый от Воцарения, ― ответил я.

Ответом мне было какое-то ругательство на каком-то недоступном моему разуму языке.

― Давно ты здесь лежишь? ― решился задать вопрос я.

― Выходит, старая тварь засунула меня сюда семь сотен лет назад, ― зло выдала мне гнома. Она меряла пещеру длинными шагами и постоянно что-то гневно бурчала себе под нос.