Ведьмы с Восточного побережья

— Нигде! — Фрейя тряхнула головой и огляделась, желая убедиться, что никто не заметил их явно интимной беседы. Ингрид с похоронным видом смотрела через весь зал на симпатичного молодого детектива Мэтта Ноубла. Кстати, именно он — единственный из всех горожан! — поставил под сомнение допустимость того, чтобы Фрейя работала в баре. Он был уверен, что «эта девочка» лишь недавно закончила школу (трюк с водительскими правами, которые она предъявила Мэтту, по необъяснимой причине не сработал). Ноубл разговаривал с молоденькой библиотекаршей, работавшей вместе с Ингрид, обнимая ее за плечи. Неподалеку от парочки она заметила Джоанну, которая с блаженным видом поедала профитроли. — Послушай — такое больше не повторится, — прошептала Фрейя.

— Но ведь ты сама хочешь продолжать эти встречи! — настойчиво возразил Киллиан.

— Нет! Ничего я не хочу!

Они занимались любовью во время той вечеринки… хотя нет — вульгарно трахались в дамской комнате. В ту же секунду, как он запер дверь, Фрейя набросилась на него и практически сорвала его одежду, изнывая от желания прикоснуться к его телу. И от нее потребовалось все самообладание, чтобы не закричать в полный голос от наслаждения, когда его руки скользили по ее бедрам. А когда он буквально пришпилил ее к раковине, она с такой готовностью рванулась ему навстречу, а затем… когда она увидела так близко прекрасное лицо Киллиана, ей захотелось плакать от восторга. А он в ответ покрывал ее поцелуями, и они снова и снова занимались сексом, но уже неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением. И это было еще лучше, чем в первый раз…

Хватит! Теперь она может мыслить трезво. Она предупреждала его, что с этим покончено. Она совершила ужасную ошибку, буквально сбежав со своего праздника и даже не оглянувшись на жениха. Да, на Брана она тогда и впрямь не бросила ни единого взгляда.

Фрейя прекрасно понимала, что далеко не идеальна, но и не претендовала на такую характеристику. Но сколь бы дурна она ни была, она никогда бы не причинила боль тому, кого любит всем сердцем. Она просто совершила маленькую оплошность. Чистая случайность. Вероятно, сказалось нервное напряжение, связанное с ее новым статусом невесты и воспоминаниями о прежних… любовных связях. Прошло очень много времени с тех пор, как у нее имелся муж… Сейчас она настроена твердо и решительно. Она действительно любит Брана. Глупый эпизод (или, возможно, два, если честно посчитать) — единожды проявленная ею слабость в отношении Киллиана — ничего не меняет.

— Киллиан, мне, конечно, самой следовало позвонить тебе. Извини, что я этого не сделала. Я лишь повторю то же самое, что сказала тебе тогда вечером. Не знаю, что на меня нашло. Видимо, я внезапно потеряла голову. Но с моей стороны то была ужасающая ошибка, дикое безрассудство…

Киллиан положил ей на тарелку сочную, соблазнительную клубничину.

— Называй как хочешь, но… в общем, ты знаешь, где меня найти. — И он украдкой сунул ей в карман ключ. — Кстати, он от моего «Дракона», который стоит у причала на дальнем краю острова. Не беспокойся, Бран туда никогда не заглядывает. Все неделю я каждую ночь буду тебя там ждать. Если не придешь до воскресенья, то больше я тебе надоедать не буду.

И прежде чем Фрейя успела ответить, он круто развернулся и растворился в толпе.

— Прости! Я пропустил собрание, — услышала девушка голос Брана. Наконец-то он появился! Выглядел он крайне усталым после чрезмерно затянувшегося перелета. — А безмолвный аукцион начался? — спросил он, беря с ее тарелки шпажку с фруктами и проглатывая кусок за куском. — Ох, до чего я голоден! Еда еще где-нибудь осталась?

— Сейчас посмотрим, — ответила Фрейя и чмокнула жениха в щеку, чувствуя тяжесть проклятого ключа. Ей казалось, что в кармане лежит железная кочерга.

Глава пятнадцатая

НЕМНОГО ДИКОЙ МАГИИ

Платье было тесно в талии. Джоанна едва дышала в проклятом старомодном лифе. Именно поэтому она частенько пропускала всевозможные вечеринки и приемы. Ей совершенно не хотелось облачаться в тесные парадные одежды. Неужели она снова располнела, или, возможно, платье все-таки село? Во всяком случае, оно явно стало более узким с тех пор, как она в последний раз его надевала. И ноги у нее болят. Зачем Фрейя уговорила ее надеть туфли на каблуках? Событие, конечно, достойное внимания, да и здешнее общество охотно собралось вместе после катастрофы, что также неплохо. Хотя в воздухе по-прежнему витают неуверенность и беспокойство. Ведь неизвестно, как именно последствия природного катаклизма скажутся на местном хозяйстве, причем не только на рыболовстве. Местные ресторанчики специализировались исключительно на блюдах из морепродуктов. Господи, теперь прибрежные воды Атлантики под угрозой! Происшествие стало настолько ужасным для Нортгемптона, что о токсине никто старался даже не упоминать. Слишком болезненная тема. Однако плачевные результаты «взрыва в океане» начинали вклиниваться в привычный образ жизни горожан. Так, вместо обычного летнего изобилия сезонных закусок и всевозможных рыбных блюд, столь распространенных на северо-востоке, предлагалось нечто банальное, вроде надоевшего цыпленка.

Джоанна попрощалась с дочерьми и направилась к дому. Фрейя с Браном исчезли, а Ингрид сидела за столом в окружении своей библиотечной когорты. Джоанна шла по направлению к океану. Городская площадь находилась в паре кварталов от пляжа, а ее дом стоял почти на берегу. Был чудесный летний вечер, и поросшие травой дюны делали тропу, по которой брела Джоанна, особенно уединенной. Туфли она сняла и несла их в руках, держа за ремешки. Она с наслаждением ступала босыми ногами по теплому крупному песку. Последние отзвуки собрания на площади едва слышались у нее за спиной. От земли тянуло накопленным за день жаром, и Джоанна отдыхала, ступая измученными ногами по дорожке, словно по мраморному полу с подогревом. Кстати, именно такое покрытие имелось в ванных комнатах роскошного отеля, расположенного в противоположной части Нортгемптона.

Высокие дюны напоминали уютный коридор, где можно побыть в одиночестве, слушая рев океана и пронзительные крики чаек. Но сегодня здесь воцарилась тишина. Волны спокойно набегали на берег, а птицы улетели. Наверное, их заставила замолкнуть ядовитая серая субстанция. Джоанна посмотрела вдаль, и поверхность океана показалась ей темнее обычной. Казалось, там происходит нечто зловещее, лишившее Атлантику привычного сверкания. Океан выглядел мертвым и пустым — чернее, чем небо в полночь.

Жаль, не надела плащ, подумала Джоанна, когда налетел холодный вихрь и водяные валы с гулом обрушились на берег. Теперь было совсем не слышно того, что творилось на площади, — всюду раздавался грохот волн да свист ветра. Джоанна остановилась и посмотрела на огражденное полицейской лентой место. Лента, прикрепленная к колышкам, сильно поистрепалась. Она висела здесь еще с января, с того раннего утра, когда один любитель бега трусцой обнаружил на берегу тела Билла и Моры. Джоанна не была близка с пожилой супружеской парой, но, как и они, очень любила гулять вдоль берега, чувствуя родство с этими местами. По вечерам она обычно встречала Билла и Мору среди дюн, а порой они взбирались на самый высокий гребень, чтобы любоваться океаном или звездным небом. Джоанна осторожно обошла огороженное место, искоса поглядывая на старую желтую ленту.

Влажный песок у кромки воды показался ей ледяным. Джоанна решила вернуться обратно и стала подниматься по склону, поросшему травой. Густая жесткая растительность царапала ноги. Наконец, она добралась до вершины. Здесь ветер дул еще сильней, зато вид открывался прекрасный. Было видно абсолютно все — вплоть до острова Гарднера, и поместье «Светлый Рай», и маяк, который восстановил Бран. Уставшая Джоанна присела прямо на землю. Она лениво сорвала длинный сухой стебель травы, и веточка под ее руками ожила и налилась соком. Дело в том, что Джоанна ненавидела мертвые вещи. Пепельный цвет травинки сменился на серебристый, а затем на ярко-зеленый. Джоанна вдруг опомнилась. А что, собственно, происходит? Она ведь ровным счетом ничего не сделала, чтобы вернуть стебелек к жизни, в этом она была абсолютно уверена. Точно зачарованная, она смотрела, как изумрудный цвет растекается по склонам и засохшие растения возрождаются заново. Отбросив стебель, она в изумлении смотрела на густую траву — роскошную, мягкую и уже достигавшую ее талии.

Все было настолько чудесно, что она чуть не засмеялась от радости. Внезапно она почувствовала странное щекочущее прикосновение к своему затылку и резко обернулась. Стебли, извиваясь, продолжали подниматься ввысь. Но теперь они приобрели более темный оттенок, словно дюны накрыла огромная тень. Растения шевелились и яростно хлестали воздух вокруг Джоанны. Ситуация переставала быть забавной. Такой поворот событий явно не имел к ее магии никакого отношения, хотя она невольно оживила первую травинку. Джоанна развернулась в сторону дома, намереваясь уйти, но не успела сделать и шага. Кто-то сильно дернул ее за ногу и бросил на землю. Звезды померкли, тьма мгновенно накрыла ее целиком, а растения обвили тело, опутали горло и грудь. И на ощупь они больше не казались ни мягкими, ни сочными, а стали гораздо тверже и плотнее. Джоанна с трудом сражалась с их жесткими объятьями. Трава обвивала женщину все туже, корсетом сдавливая грудь, не давая пошевелиться. Еще минута, и в легких не останется воздуха. Джоанна пронзительно вскрикнула и услышала, как с пустынного берега ей откликнулось эхо. Городская площадь с царившим на ней весельем будто перенеслась на другой континент. Гул толпы был здесь совершенно не слышен.