Инквизитор Тьмы 2

Помог сыну вылезти из-под завала, а потом повёл его в медблок. Раз так вышло, то воспользуюсь моментом. Нельзя больше откладывать разговор с Данилычем, пора с ним разобраться. Узнать причины, которые сподвигли медика на предательство. И сделать это я должен сам. А Николая сдам Алёне. Пускай уберёт синяки, что уже проявились у него на лице.

Правда, сперва пришлось уговаривать Николая. Он наотрез отказывался идти. Говорил, что синяки сами пройдут за неделю. А в том, что кто-то увидит его в таком состоянии, нет ничего страшного. Тот же Голицын, с которым скоро должна произойти встреча, точно ничего не скажет. А больше ни с кем важным он не собирается пересекаться.

Но я был крайне настойчив. Сказал, что не стану учить его новым комбинациям рун. Лишь вскользь упомянул, что в последней атаке использовал только руны четвёртого круга. Этот довод подействовал на сына лучше любых уговоров. Заявил, что после медблока отправимся в другой тренировочный зал.

Возражать не стал. Всё равно сегодня у него точно не получится скомбинировать руны в нужном порядке. Николай в этом плане сильно уступал мне. А про Ярослава и вовсе говорить нечего. Тот, мог повторить любую технику, увидев её всего один раз. И даже моей помощи почти не требовалось.

— Виктор Алексеевич, что произошло? Снова спину прихватило? Или в глазах темнеть начало? Давай я тебе сперва давление измерю, а затем и решу, что лучше дать. — сразу с порога начал заваливать меня вопросами Данилыч. — Это ты правильно сделал, что ко мне пошёл, а не к девчонке. Молодая она совсем, да и дар у неё слабый. Разве, что царапины мелкие лечить может. А я тебя быстро в строй верну.

— Да не нужно мне ничего Данилыч. Отлично я себя чувствую. Словно помолодел лет на тридцать. Как всю дрянь, которой меня Юлька травила, вывел, так сразу все болячки прошли.

— Значит, всё же понял причину? — с грустью в голосе спросил Данилыч.

Он был моим ровесником. И выглядел ничуть не лучше. Всё же был не одарённым. Да и физической активности почти никакой. Сидит себе целый день в медблоке. Только последнее время, Данилычу работы привалило. А так максимум кому спину прихватит, голова болеть начнёт и всё в этом роде. Редко кому нужна была действительно серьёзная медицинская помощь.

А если что-то не срочное мы могли и в одну из частных клиник обратится. Там и конфиденциальность была обеспечена и имелись узкоспециализированные врачи. Так что Данилыч у нас жил и не тужил, как говорится.

— Николай, зайди к Алёне, она тебя осмотрит и пусть уберёт все синяки с лица. А дальше сами решите, что ещё нужно. А я тут пока с Данилычем поговорю. Много чего нам обсудить нужно.

— Сядешь, Виктор Алексеевич? Или стоя тебе проще будет со мной разобраться?

— Сяду, конечно, только что с Николаем в тренировочном зале скакали. Даже отдышаться толком не успел. Вот скажи мне Данилыч, для чего ты умалчивал о том, что во мне яд начал накапливаться? Ведь сразу понял, когда это началось?

— Не сразу. Но достаточно быстро. Даже изучил этот яд. Выделить его оказалось не так сложно. Довольно интересная задумка. Давать человеку препарат, который в малых дозах безопасен. Только практически не выводится из организма. Накапливается в нём, до получения критической массы. Подобная смерть может растянуться на годы. А сделал я это, для тебя Виктор Алексеевич. Не мог я больше смотреть, как ты свой организм убиваешь. Как с каждым днём становишься всё слабее. Появляются болезни, которые не должны тебя даже стороной задеть. Да и то, что ты совсем перестал жизнь свою ценить, тоже сыграло свою роль. И сам я уже далеко не молод. Пусть Добрынины и платили мне больше, чем другим специалистам того же уровня, но этого недостаточно, чтобы оставить детям достойное наследство. А жена твоя пятая, предложила мне внушительную сумму. Просто за то, что я буду молчать насчёт того, что с тобой происходит.

— Ты же должен был прекрасно осознавать, какие последствия будут.

— Я и осознавал. Долго думал и решил, что готов принять любое наказание, которое ты или любой Добрынин, после твоей смерти назначит мне, если узнают. Да и в том, что Юлия Андреевна уберёт меня сразу же после твоей смерти, не сомневался. Главное я уже сделал. Позаботился, чтобы семья уехала из империи. Там они смогут начать новую жизнь. Денег, полученных мной, для этого вполне хватит.

Думал, что готов к разговору с Данилычем. Что не буду психовать, чтобы не услышал от него. Но реальность оказалась гораздо более жестокой. Я даже представить не мог, что один из слуг, проработавший на род практически всю свою жизнь, сможет предать нас. И предать тупо ради денег.

Данилыч мог просто прийти ко мне и попросить их. Я бы не отказал. И об этом знает каждый, кто работает на род достаточно, долго. Уже были такие случаи. Я мог дать ему не только денег. Любая помощь. Абсолютно всё.

Но исходя из его слов он решил, что может решать за меня. Решать, что мне пора расстаться с жизнью из-за постоянного пьянства и всех вытекающих отсюда последствий. Как я уже говорил, любой предатель должен быть уничтожен. А предатель, который считает, что знает, что так будет лучше для жертвы, намного хуже. В своих глазах он делает добро. На котором ещё можно и заработать.

Во мне начала закипать ярость, но я не показывал этого. Наоборот, я вёл себя невероятно спокойно. Не дрогнул ни один мускул. Просто внутри меня начинал просыпаться вулкан. Уже чувствовал, что тело переполняет магическая энергия. И что-то глубоко внутри пытается вырваться наружу. Дать ещё больше топлива для просыпающегося вулкана.

— Выходит, что всё это было только из-за денег? Не ожидал я от тебя такого. Ты же мог любого Добрынина убить без зазрения совести. Столько лет проработать на нас.