Разрушь меня

— Костюм? — От удивления у меня приоткрывается рот.

— Да. Но к этому перейдем чуть позже. — Он делает паузу. Улыбается. На его подбородке ямочка. — Вы же не станете нападать на меня, как на Кенджи?

— Я напала на Кенджи? — недоуменно морщусь я.

— Слегка, — пожимает плечами незнакомец. — Но зато теперь мы знаем, что у него нет иммунитета к вашему прикосновению.

— Я коснулась его? — Я резко села, едва не забыв подтянуть простыню. Залившись краской, вцепилась в край, как в спасательный круг. — Я искренне прошу прощения…

— Уверен, он примет ваши извинения. — Блондин углубился в свои записи, словно заинтересовавшись собственным почерком. — Что ж, неплохо. Мы ожидали деструктивных тенденций. Вы много вынесли за последнюю неделю.

— Вы психолог?

— Вроде того. — Он отбрасывает волосы со лба.

— Как это — вроде?

Он смеется, замолкает и катает ручку между пальцами.

— Да, в сущности, психолог. Иногда.

— Как прикажете это понимать?

Он открывает рот, но снова сжимает губы. Хотел ответить, но предпочел рассматривать меня. Он смотрит так долго, что я вспыхиваю. Он начинает что-то писать и пишет долго.

— Что я тут делаю? — спрашиваю я.

— Выздоравливаете.

— И давно я тут?

— Вы спали почти четырнадцать часов, вам дали мощное успокоительное. — Блондин смотрит на часы. — Что ж, кажется, с вами все в порядке. — И добавляет, поколебавшись: — Вы прекрасно выглядите. Просто потрясающе.

У меня во рту пригоршня рвущихся на свободу слов. Краска заливает лицо.

— А где Адам?

Он глубоко вздыхает. Подчеркивает что-то в своих записях. Губы изгибаются в улыбке.