— Надо тоже сделать ерша, — говорил меж тем камрад.
Костя опомнился, взял свою рюмку и выпил. Пиво стояло недопитое. Он сделал несколько глотков. И тогда — о чудо — все пропало. За окном была нормальная июньская ночь. Отсветы от окон неслись следом за поездом, а за деревьями блестели огни далеких деревень.
— А мне нравится Тимбалэнд, — сказал Саша Петькин, — вот это чел. Это мэн, который несет восторг. Он сделал себя сам, и еще он сделал Тимберлейка.
Костя воодушевленно кивнул.
— Что, тебе тоже нравится Тимбалэнд?
— Да, ничо так.
— А мне все равно, гайз, — сказал Виталик, — глубоко все равно. Я порой и шансон слушаю. Вот Саша считает, что шансон — это западло.
— Ничего я не считаю, — отозвался Петькин.
— Ладно, проехали, — вздохнул Буффало, — шансон, так шансон. Хорошо сидим, амогос!
— Да, йоу! — отозвался Саша.
— Пойду я, — заметил Костя.
— А, иди, иди, — ответил Виталик как-то ласково, — тебе ж пора. Ага?
— Ага?
— Ну вот. Ага, так ага. Ты знаешь, да?
Костя привстал.
— Вот сразу видно, — сказал камрад, обащаясь к Саше, — вот есть человек, а вот и нету человека! Ушел он. Ушел он и идет…. Идет, идет, идет.
— Странный ты, — ответил Костя.
Вскоре Костя вернулся назад. Поезд уверенно стучал колесами. За окном — липкая ночь. Тени бегут. То и дело из-за бугра выглядывают огни населенных пунктов. В тамбуре кто-то курит. Кто-то, конечно же, едет отнюдь не в Сочи, и него не столь праздное настроение.
— Привет, — прошептала Аня.
— Ага, — ответил Костя как-то отстраненно.