Что это было?
На самом деле, он все понимал, но это не переводилось на язык слов. Он видел сюжеты. Его взгляду открывались источники информации, и их он видел в таком виде. Но — он мог их интерпретировать.
— Пацаны, — произнес он.
Никто ничего не замечал.
Было, в какой-то мере понятно, что с ребятами что-то не то. Особенно, после того, как за окном понеслись деревья — это были черные деревья с редкими фиолетовыми листками. Их ветки напоминали тонкие пальцы вампира.
— Хорошо, — произнес Петькин, — по-моему, кое-что просто невозможно не увидеть.
Он имел в виду именно деревья.
Костя увидел еще одну картину.
— Я пойду, — сказало ему оно.
— Да, — ответил он.
И оно пошло, и он шел следом. Это был странный разговор. Возможно, лишь избранные могли понимать это. Они прошли мимо ребят, у которых в руках были карты. Оно посмотрело, и Костя посмотрел. А потом — они заглянули друг другу в лицо, и Костя увидел собственное лицо у него в глазах.
Он был таким же, как оно.
— Да, — произнесло оно.
Впрочем, это был не русский язык, и вообще — это был не язык. Но Костя очень хорошо понимал, что это такое, хотя это и не могло быть переведено.
Снаружи шел какой-то разговор. Наверное, все продолжалось в том же русле. Саша и Аня что-то доказывали ребятам, а те то ли отпирались, то ли и правда — не понимали.
— Они этого не видят, — вдруг решил Костя, — да, это так.
Оно кивнуло ему, и они пошли дальше. Протиснулись в через какой-то сверх узкий коридор, а там был следующий. Все это было в том же поезде.
Коридор шел перпендикулярно!
Поезд был бесконечен.
Они остановилась, и Костя смотрел в окно. Они ехали через город. Вот там, в том купе, никакого города не было, а здесь — был. Более того, Костя не исключал, что ребята даже ничего и не видят. То есть — видят. Вокруг них ходят люди, а за окном — обычная русская равнина. И, если кто-нибудь из них пойдет за пивом, то он купит это пиво. Он понимал, что такой парадокс возможен.