Злой король

– Говоришь прямо как Мадок, – отвечает Таракан, недовольно шмыгая длинным изогнутым носом. Он сидит за деревянным столом в нашем логове при Дворе теней, спрятанном в глубоких туннелях под дворцом Эльфхейма. Занят тем, что обжигает наконечники арбалетных стрел, а потом щедро покрывает их дегтем. – Если не доверяешь нам, так и скажи. Мы заключили одно соглашение, можем заключить другое.

– Я не это имела в виду. – Опускаю голову на руки и задумываюсь. Я им доверяю. Если бы не доверяла, не говорила бы так, а здесь просто не удержалась и выплеснула раздражение.

Сижу напротив Таракана, ем сыр, хлеб с маслом и яблоки. Ем первый раз за день, и желудок голодно урчит. Еще одно напоминание о том, что тело у меня не такое, как у них. У фейри в животе не урчит.

Может, я из-за голода такая сварливая? Щека горит, и хотя я перевернула ситуацию с ног на голову, это последнее, в чем мне хотелось бы признаться. Плюс ко всему я так и не узнала, что Балекин хотел сказать Кардану.

Чем сильнее усталость, тем больше я совершаю промахов и допускаю ошибок. Нас подводит человеческое тело. Оно испытывает голод, болеет и изнашивается. Но у меня столько дел, что просто нет времени обращать внимание на слабости.

Рядом с нами сидит Вулсибер, опутанный веревками и с завязанными глазами.

– Хочешь сыру? – спрашиваю у него.

Стражник отрицательно рычит и настороженно шевелится в путах. Он очнулся несколько минут назад и чем дальше, тем больше беспокоится, что мы не заговариваем с ним.

– Что я здесь делаю? – наконец выкрикивает он и начинает раскачивать стул взад и вперед. – Развяжите меня! – Стул опрокидывается, Вулсибер ударяется о землю и лежит на боку. Потом начинает рваться из веревок уже по-настоящему.

Таракан пожимает плечами, встает и стаскивает повязку с его глаз.

– Приветствую! – произносит он.

На другом конце комнаты Бомба чистит ногти длинным серповидным ножом. Призрак сидит в углу так тихо, что, кажется, его здесь и нет вовсе. За происходящим с интересом наблюдают несколько новых рекрутов – паренек с воробьиными крылышками, трое спригганов и девушка из слуагов. Я не привыкла к такой аудитории.

Вулсибер не отрываясь смотрит на Таракана, на его зеленую, как у всех гоблинов, кожу и глаза, горящие оранжевым светом, на длинный нос и одинокий клок волос на голове. Потом оглядывает помещение.

– Верховный Король такого не позволил бы, – говорит Вулсибер.

Я грустно улыбаюсь ему:

– Верховный Король ничего не знает, и ты вряд ли расскажешь ему, когда я вырежу тебе язык.

Вижу, как в нем поднимается страх, и испытываю почти чувственное наслаждение. Мне, плохо знавшей, что такое власть, нужно быть осторожной в отношении этого чувства. Власть ударяет в голову слишком быстро, как фейрийское вино.

– Дай угадаю, – говорю я, поворачиваясь на стуле в его сторону и стараясь смотреть холодным взглядом. – Ты думал, что можешь ударить меня и никаких последствий не будет.

При этих словах он слегка ежится.

– Чего ты хочешь?