Лина коротко кивнула, не глядя на понтифика. Конечно, ясно, ей до сих пор стыдно от обмана.
— Никаких звонков никому, ни мне, ни подругам, ни даже хозяйке твоего сгоревшего дома! Ни звонков, ни писем. Я прикажу Ханне убрать телефон из комнаты, но мобильный забирать не буду.
— Но как же я…
— С хозяйкой твоей я свяжусь сам и все улажу. Ты же должна молчать, молчать и еще раз молчать. Никто не должен знать, где ты, даже приблизительно, ясно?
Ее безопасность для него ценнее всего, она помнила. Ради нее понтифик бросил столицу в разгар войны, в то время, когда его присутствие там необходимо.
Ради алининой безопасности.
— Обещаю! — запальчиво воскликнула Лина, твердо намеревающаяся сдержать свое слово.
— Нет, родная! — он качнул головой, — Говоря твоими же словами, либо не делай, либо не обещай.
Девушка порывисто шагнула вперед и обняла мужчину за пояс.
— Ты все еще злишься на меня, да?
Марк сразу понял, о чем она говорит. Он усмехнулся, подхватил ее локон и повертел его в пальцах, и, наконец, ответил:
— Знаешь, у нас с тобой, наверное, вся жизнь будет именно такой — ты делаешь глупость, я злюсь на тебя за это и вытаскиваю из нее.
Лина робко подняла голову к нему.
— Но я не против, — он провел пальцами по ее щеке и склонился к ней, обнял и нежно поцеловал в губы.
— Останься! — попросила она шепотом, — Хоть на пару часов!
Марк не приезжал к ней два дня и девушка отчаянно скучала по его объятиям.
— Не могу, — проговорил он ей на ухо, — Хочу, но не могу. Пора возвращаться!
Она коротко вздохнула и разомкнула руки, выпуская его.
Пара спустилась вниз, Марк попрощался с семьей смотрителей и вышел из дома. Близнецы недоуменно переглянулись и уставились вопросительно на девушку, но та лишь пожала плечами и улыбнулась им, мол, всему свое время.
Вышла из дома проводить высшего, получила от него еще раз указание не сообщать о себе никому и жаркий поцелуй в губы на прощание. Понтифик уселся в свой автомобиль и уехал, оставив девушку на попечение Ханны и Богдана.