Нить судьбы

— Я думаю, что мои Всплески предупреждают о чьей-то смерти, Богдан. Я знала Авраама Моисеевича, — Лина начала издалека, — Он был моим учителем. Где-то полгода назад у меня начался Всплеск, намного меньший, чем сегодня. Я предупредила его, чтобы он был крайне осторожен, что ему грозит опасность. Он не послушался, ушел. И умер. Говорят, от инфаркта.

Марк кивнул головой, подтверждая ее слова.

— Это официальная версия, Богдан и будет лучше, если Ханна будет знать именно ее. Его убили орденские маги, Ирина обнаружила несколько пыточных заклинаний их школы, висящих на Аврааме.

Богдан встал и заходил по комнате взад-вперед, было видно, что новость о смерти старого мага подкосила и его.

— За что его? — грустно спросил смотритель, — Ведь он давно от них ушел.

— Они что-то искали, — тихо ответил ему Марк, — Что — мы так и не знаем. Филипп мне доложил, что обыск в его квартите был тщательный, орденцы перерыли каждый сантиметр.

Лина удивленно уставилась на понтифика:

— Авраам ушел из Ордена?

Марк переглянулся с Богданом и сел рядом с Линой. Разговор предстоял длинный.

— А ты думаешь, родная, откуда он столько знал об обучении адептов? Он сам их и обучал.

— А Ханна?

— Она его дочь, — тихо проговорил смотритель.

Ох, как же много информации для одного дня!

— Я ничего не понимаю, — жалостно простонала девушка.

Марк взял ее за руку и поцеловал пальцы:

— Помнишь, в одну из наших первых встреч ты спросила насчет разведения ткущих, мол, не хотим ли мы заняться селекцией с твоим участием, — и, дождавшись, когда та кивнет, продолжил. — Орден такой селекцией тоже занимался. И занимается до сих пор.

Рассказанная Лине история поражала своей невероятностью и дикостью.

Орден сумел, в отличие от вампиров, сохранить одну линию ткущих. И мать Ханны была как раз такой, слабой менталкой, на едва ощутимом уровне. Но ее талант был талантом ткущей и этого Ордену хватило. Дочь Аглаи тоже владела этой способностью, и чтобы закрепить линию ткущих среди своих последователей, ученые Ордена насильно оплодотворили женщину, заставив ее лечь с таким же носителем. Искусственно выношенный ребенок дара не сохраняет, только естественное зачатие и естественные роды. Эксперимент удался и Ханну стали рассматривать как инкубатор для рождения следующих менталов. Авраам был против настолько, что пригрозил уйти из Ордена, если его дочь не оставят в покое. Руководство охотников испугалось, маг был слишком важен для них, и Ханна долгое время жила спокойно и тихо, воспитывая новорожденную. Несмотря на насилие, проведенное над ней, она полюбила девочку и старалась быть той хорошей матерью. Но как только Рахили исполнилось десять лет, за ней пришли. Им было все равно, что ребенок еще маленький, что наступающий в ближайшие годы переходный период сделает ее нестабильной. Рахиль начали использовать как полноценную ткущую, заставляя изменять вероятности. Девочка плакала, протестовала, но ее никто не слушал. Авраам снова поднял протест, ему велели заткнуться и не вмешиваться. Ханна решила выкрасть ребенка и уехать с ней в другую страну, но заговор вовремя раскрыли и мать с дочерью вернули обратно в Орден. Девочка, ненавидя своих мучителей и категорически не желая возвращаться, решила изменить вероятности этого возвращения, но неудачно. Не сумев справиться с талантом, девочка погибла. Орден обвинил в ее гибели Ханну, посчитав, что мать настроила Рахиль против них, в наказание ее отправили в карцер, фактически оставив там умирать заживо. Авраам просил, умолял, угрожал, но все было впустую, тогда он отправился к вампирам и заключил с ними договор, что те вытаскивают его дочь из застенков Ордена, а он переходит под их начало.

— Так я и познакомился с Ханной. Я был среди тех, кто отвлекал на себя внимание адептов, пока вампиры освобождали ее из темницы. Из нас, смертных, погибли почти все, — закончил Богдан, отпивая уже холодный чай, — Господин понтифик позволил нам жить в его усадьбе, тут нас никто не искал. Ханна в итоге стала моей женой, через некоторое время у нас родились близнецы. Они тоже ткущие, — ответил он на невысказанный вопрос Лины, — но пассивные. Хотя, Ордену и этого достаточно, чтобы наложить на них свои загребущие руки.

Лина с грустью слушала историю смотрителя. Теперь ей становилось многое понятно — и ненависть старого учителя к охотникам, и такие глубокие знания их внутренней жизни и обучения магов, и печаль Ханны, узнавшей о смерти отца.