Ханна у закрытой входной двери читала какое-то заклинание, Богдан у окна в гостиной держал наизготовку ружье. Закончив с арканом, женщина подошла к мужу и взяла у него из рук оружие и прицелилась, мужчина отошел к другому окну.
Марк на кухне занимался открытием потайного хода, о наличии которого Лина даже не подозревала. Высший откинул половичок и поднял крышку люка. Девушка на ходу одела туфли, проверила, что они не сваливаются с ног, подбежала к понтифику.
— Сколько их?
— Двенадцать, с ними два мага, — понтифик поднял потайной люк, — А нас слишком мало для борьбы.
Он схватил Лину за руку и потянул к люку.
— Спускайся и жди меня, там неглубоко. Мы пойдем по подземному ходу.
— А Богдан?
— Они нас прикроют! — он сердито подтолкнул ее, — Живо вниз!
Подъездная площадка к дому была ярко освещена фонарями. Ханна взяла на мушку ближайшего адепта, подходящего к дому. Тот не таился, не скрывал своих намерений, просто шел спокойно к входной двери. Остальные остались в стороне, всем своим видом показывая, что сорвутся с места по малейшему знаку первого.
Адепт подошел к двери, вежливо постучался и отошел под фонарь.
— Богдан, — потянул он глумливо, — Открывай, мы знаем, что ты тут! Пустите сами в дом и мы заберем только твою женушку!
Богдан проследил, как вампир с подопечной нырнул в люк, подождал, пока Марк закроет за собой крышку. Затем быстро метнулся в кухню и вернул на место половичок. Теперь о том, что под ним находиться потайной ход, догадаться было невозможно. Только после этого он крикнул адепту.
— А почему я должен тебе верить?
Адепт радостно улыбнулся.
— А вот почему! — и махнул рукой своим сотоварищам.
От группы отделилась пара мужчин, тащя к дому яростно вырывающееся и громко всех матерящее существо.
— Дочка у вас хорошая, — заметил адепт у дверей, — Красивая, молодая. Ругается, правда, громко, но мы это исправим. Хочешь, Богдан, мы займемся ее воспитанием? Или сам по-хорошему пустишь нас в дом?
Мужчина опустил ружье и обреченно обернулся к жене.
— Что? Замуж?! Я не хочу замуж за него!
— Не смей пререкаться с матерью, паршивка! — звонкая пощечина ударила по щеке, — А я тебя и не спрашиваю, хочешь или нет. Как я сказала, так и сделаешь!