Нить судьбы

— Ты пытаешься изменить реальности Совета Высших. Это будет расцениваться как открытое нападение! Тем более, что они не должны знать, помнишь?

Девушка прикусила губу.

— Не волнуйся, у меня есть чем ответить, — он ей слегка улыбнулся и повернулся обратно к Совету.

— Уважаемый Совет, — начал он со всей вежливостью, на которую был способен, — Ввиду того, что принадлежность мне находящейся здесь смертной подверглась сомнению, я хочу задать всем несколько вопросов. Если Гюнтер Рейнхарт с самого начала знал, что Ветрова — ткущая, то почему он не заявил об этом раньше, а ждал, пока я не объявлю на него Охоту? Почему, зная, что инициал я поставил на нее еще в ноябре, он обратился к Конклаву только сейчас, в июне? И последнее — даже, если предположить, что Рейнхарт не знал таланте этой женщины ранее, как он собрался защищать ткущую? Он не высший, а возвращаясь к оглашенному им в самом начале заседания документу, таких менталов должны опекать только прожившие более пятиста лет от обращения. Рейнхарту, как мне известно, нет и ста пятидесяти. Он слишком слаб для защиты ткущей.

Взгляды всех переместились на покрасневшего немца. Он понял, что проигрывает этот спор.

— Она — мое обещанное имущество! — набычившись, проговорил он.

— Ты не высший, ты не справишься с ее опекой! — ответил ему также Марк, — Ты не сможешь попросить даже помощи у своей семьи, я слышал, Эстебан изгнал тебя.

— Она должна быть моей!

— И как ты собрался ее защищать? — вступил в разговор Виктор.

Гюнтер замолчал. Что ему ответить на этот вопрос?

— Но, в отличие от нашего незадачливого претендента, — Марк позволил себе легкую снисходительную усмешку, — Я нашел способ максимально защитить любимую женщину.

Он развернул Лину спиной к Совету, убрал ее волосы со спины и расстегнул молнию на блузке. Только теперь девушка поняла, зачем понтифик настоятельно рекомендовал ей надеть сегодня именно такую одежду: молния спускалась почти середины спины и кровавая вязь Печати была отчетливо всем видна.

…

Восемь часов вечера.

Мила только вышла из ванны, как услышала веселую трель телефона. Подбежала, схватила в надежде, что все-таки это Фил.

Нет, это был не ученик понтифика.

Звонила мать.

— Алло? — недовольно проговорила девушка в трубку.

— Людочка, дочка, здравствуй, — заворковала мама, — Как ты там поживаешь? У тебя все хорошо?

Опомнилась, раздраженно подумала Мила, раньше позвонить не могла! Столько времени уже прошло, как она ушла из дома, а маме только сейчас вздумалось поинтересоваться ее жизнью.

— Да, мам, все хорошо. Чего ты хочешь? — сердито ответила она.