– Я понял, как Танька разожгла костер! У нас не горел, а у нее сразу загорелся.
– Верно, – усмехнулась Таня, – я воспользовалась сухим горючим. А что, нельзя?
– Можно. Но почему не сказала?
– А зачем? Было прикольно смотреть на ваши озадаченные физиономии.
Ребята разогрели тушенку, и Никита вздохнул:
– Эх, жаль, хлеба нет! Тушенка без хлеба не комильфо!
– Хлеба нет, зато предусмотрительный Эдик захватил бомж-пакеты! – Эдик с гордым видом высыпал на пол целую кучу упаковок лапши и картошки быстрого приготовления.
– Эд, ты молоток! – Никита в порыве чувств так саданул друга по плечу, что тот присел от боли. – И как это ты додумался?
– Стоит дешево, места мало занимает, веса почти не имеет, – весело заявил мальчик. – Таня, ставь на свою плиту кружки с водой.
Вода закипела быстро, запарили картошку, перемешали с тушенкой.
– Пища богов, – съев ложку картошки с мясом, объявил Никита. Повернулся к Свете: – Свет, может, все же присоединишься?
Отказать Никите Света не могла, да и сытный мясной дух расползся по всей комнате, устоять было сложно.
– Иду, – сдалась Света. Скромно присела возле Никиты, взяла кружку с картофельно-мясным месивом и принялась есть.
Эдик незаметно подмигнул Тане. Голод, мол, не тетка! Таня приложила палец к губам. Молчи, не цепляйся. Мальчик согласно кивнул. Ему и самому не хотелось нарушать хрупкое перемирие.
Несмотря на отсутствие хлеба, ужин получился сытным. Разомлевшая от горячей еды Света выложила часть своего шоколадного запаса. Эдик сбегал в лес и добавил в чайную заварку хвойных иголок и какую-то душистую травку. Чай получился – язык проглотишь, да еще в сопровождении вкусных конфет. Таня от конфет отказалась, открыла банку сгущенного молока. Черпала его ложкой, запивала душистым чаем и жмурилась от удовольствия.
Глава 7
Беспокойная ночь
– Полный релакс! – Никита расслабленно развалился на спальном мешке. – Что будем делать дальше?
– Валяться, расслабляться, ждать появления призрака, а чтобы скоротать время, послушаем арабские сказки нашей Шахерезадницы! – сказал Эдик.
В другой раз он непременно бы получил по шее за «Шахерезадницу», но сегодня объевшаяся Анжела была не в том настроении, чтобы драться. Она лишь лениво пообещала, что в случае еще одного обзывания страшные истории будет рассказывать тот, кто обзывается. Эдик клятвенно пообещал молчать.