– Смог! Насколько я поняла, он вообще был у нее первым мужчиной. А еще он выставил ее в слезах из дома, планируя до своего двадцатипятилетия кувыркаться со мной, а потом уж, если она все же окажется его парой, заменить меня ею.
– Даша… – с сочувствием сжала ее руку Эля, начиная верить.
– Я теперь тебя понимаю, – горько улыбнулась Дарья. – Он привлекательный, уверенный в себе мужчина, умеющий обаять и увлечь женщину, вот только за всем этим фасадом находится эгоистичный ребенок, который превыше всего ставит свои желания и ни на миг не задумывается, что делает больно другим.
– Марр такой же, – хмуро призналась Эля.
– Я бы даже с большой натяжкой не смогла назвать его ребенком, – возразила Даша в слабой попытке пошутить и уже серьезно спросила: – Что он сделал?
– Я ему говорила, что не соглашусь на подселение шатхи и не хочу быть его женой. Он же поставил мне метку, не оставляя выбора, и теперь вот… – нехотя заговорила Эля.
– Мне казалось, что у вас все наладилось, – осторожно заметила Дарья.
– Он дал мне на размышление неделю, а потом заявился, уверенный, что я все осознала и приму его с распростертыми объятиями. Ведь только от его близости мне становится легче.
– Я все понимаю, но почему должна страдать ты? Если его присутствие необходимо, пусть носит тебя на руках целый день. Используй главу клана как ездового барса. Чем не месть?
Сестра слабо усмехнулась и поежилась. У Даши сердце кровью облилось при взгляде на нее.
– Тошно от его заботы. Уж лучше так, чем на него любоваться. И какой смысл? Я не желаю быть с ним, а в храме мне хотят подселить шатху, и тогда я буду во всем послушной мужу.
– Элька, ты чего? Да ты со своим ослиным упрямством не одну сотню шатх переупрямишь! К тому же мы землянки, и еще неизвестно, как на нас эти кошки воздействуют.
– Известно. Я общалась с Эвелиной, она из Англии. Раньше была вегетарианкой, а сейчас ест мясо и на мужа даже разозлиться не получается, так как кошка млеет от его шатха.
– Это еще ни о чем не говорит. Как по мне, лучше есть мясо с кровью, чем сдаться и умереть. Пока ты живешь, можно что-то исправить. И мне все равно, что шатха тебя изменит, и у меня есть все шансы состариться, пока ты будешь оставаться юной. С шатхой или без – ты моя сестра и единственный близкий человек в этом мире. Не оставляй меня!
Сама того не желая, Дарья разрыдалась в конце своей речи. Эля села и обняла ее, не зная, что делать. Было непривычно видеть всегда сильную старшую сестру в таком состоянии.
– Понимаешь, – тихо произнесла она, – дело даже не в шатхе. Вернее, не в ней самой. Не хочу оказаться привязанной к Ханту. Жить с ним, рожать детей… Это не мой выбор. Он поступает так, как нужно ему, а меня не слышит.
– Но это же глупо – умирать, лишь бы что-то ему доказать! Попробуйте поговорить. Я виделась с ним. Он переживает и просто не знает, как все исправить.
– Переживает, что подходящее тело для шатхи из рук уплывает. Он со мной не считался, когда от меня хоть что-то зависело. Думаешь, изменится, когда пройду ритуал и уже точно от него никуда не денусь? – грустно усмехнулась Эля. – Я не хочу от него зависеть, а с шатхой даже уйти не смогу. Сейчас у меня, по крайней мере, есть хоть какой-то выбор, и я выбираю остаться собой.
– Ты не совсем права. Если все так, как ты говоришь, то почему он насильно не держит тебя рядом?
– Пытался, но я сопротивлялась, и мне стало плохо. Это его остановило. Видеть его больше не хочу!