Рождённая в ночи

Мужчина понял, что она узнала его. Его глаза торжествующе блеснули.

— Я вижу, что ты вспомнила меня….Замечательно, Лана…Я даже не надеялся, что ты узнаешь меня….Но моя кровь сказала тебе всё за меня….

У Ланы ещё сильнее закружилась голова, но теперь не от спиртного. Её бросило в жар, потом в холод. Она смотрела на мужчину, его слова огнем прожгли душу.

— Ваша кровь? — её рука медленно сползла к горлу, и теперь сжала его. Она пыталась собраться, заставить голову работать. Но понимала, что это не в её силах.

Мужчина не гипнотизировал её, не применял никаких сверхъестественных способностей….Одного его присутствия хватило, чтобы мир перевернулся с ног на голову, и погрузился в более темные краски.

Он сделал несколько шагов к ней навстречу, окончательно выйдя из тени.

— Моя…Здравствуй, дочь.

Глава 9

Велест стоял в библиотеке и молча выслушивал, как князья темного мира спорят друг с другом, приводя несущественные, на его взгляд, доводы. Он не вмешивался в спор. У него было своё мнение, навязывать которое он никому не собирался, но и соглашаться с другими тоже не намерен был.

Спор шёл вокруг стригоев. Обеспокоенные князья рассказывали с пеной вокруг рта, что те стали нападать на них постоянно, что для них перестало иметь значение их высокое положение в обществе, что стригои больше не довольствуются людьми и простыми вампирами. Теперь они посягали на светскую верхушку.

И никто не желал вспоминать, что подобная «охота» уже случалась ранее….

Велест и ещё трое вампиров не поддерживали спор. Умаров. Кашотин. Бартон. Эта тройка, так же, как и Сандровские давно осознали опасность, исходящую от стригоев, и вели с ними свои собственные войны. У каждой семьи была небольшая армия из первоклассных солдат. Умаровы жили в Новосибирске, там устанавливали свои законы и поддерживали порядок. Они почти полностью истребили местных стригоев, и организовали круглосуточный патруль по городу. Кашотины были с Карпат. Их клан был одним из самых первых, кто около трехсот лет назад забил тревогу. И поговаривали, что в европейской части именно от Кашотиных пошла ветвь стригоев, именно они стали убивать вампиров и людей, и поняли, что для них лучше обращать своих жертв в себеподобных бездушных тварей, для которых ничего не существует важнее жажды крови. Бартоны были из Англии. Тут присутствовал Кларк Бартон, его брата-близнеца на днях обратили в стригоя.

Это обращение и послужило толчком для сегодняшней встречи. На брата Кларка, Эвона, напали в Венеции, среди белого дня, что само по себе было вопиющим фактом. Были зафиксированы случаи, когда стригои брали себе на службу людей, но теперь становилось очевидно, что эта практика приобретала более широкие масштабы. Раз на Бартона напали днем, значит, не обошлось без вмешательства людей. Он был заманен в ловушку, после чего несколько дней провел в плену, где его пытали. Не выдержав пыток, он согласился перейти на сторону стригоев.

Для Кларка это было ударом ниже пояса. Кларк был борцом, отличался жестокостью и непримиримостью в борьбе с врагами, и то, что его брат смалодушничал, для него стало личным предательством. Уж лучше смерть.

На него было страшно смотреть. Осунувшийся, с глазами, в которых полыхало безумие, он не скрывал своей агрессии и злобы. Не смотря на то, что у Лукаса сегодня было торжество, он был одет в джинсы и кожаную байкерскую куртку, и если присмотреться, то на ней можно было увидеть несколько капель крови. Кларк рвался в бой, и Велест его прекрасно понимал.

Тот жаждал мщения. И это чувство в нём заменило все другие.

Велест предпочел бы встретиться с Карданом и этой тройкой наедине, без сообщества других вампиров. Пустая болтовня утомляла его. Какой смысл постоянно говорить об одном и том же? Если у некоторых глаза обшиты — он не будет уточнять чем именно, то какой смысл в разговорах? Нужны действия. Он был солидарен с Умаровыми, которые на своей территории ввели патрулирование, это способствовало уменьшению количества жертв.

Лукас посмотрел на Сандровского, желая, чтобы тот рассказал о последнем нападении на него. Велест так и собирался сделать, когда почувствовал, как на него обрушился шквал эмоций.

И эмоции были не его.

Страх. Сомнение. Не доверие.