— И в это же время он занимался со мной?
Вел снова кивнула:
— Вот поэтому я и удивилась. Что он и у тебя был, и у нас. Приходил отчеты принимать. А ты говоришь, бездельник.
Мне стало стыдно. Надо было задать главный вопрос, но голос не слушался, и во рту вдруг пересохло. Я смотрела на Вел, она — на меня. Мы обе поняли, что я спрошу. Она посмотрела мне в глаза и покачала головой:
— Ничего хорошего. Их главная говорила прямо с АлеДми и попутно закрывалась от нас, чтобы не болтали. Они же все сплошь засекреченные. Но даже я чувствовала…
Она снова замолчала.
— Что? — не выдержала я. — Что ты чувствовала?!
— Ужас, — Вел сглотнула, и я с удивлением заметила, что на глазах у нее выступают слезы, — ужас как в детстве, когда тебя одну запирают в темной комнате ночью, и ты слышишь шорохи, которых НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ.
У меня по спине побежали мурашки, а кожа натянулась так, что я вскрикнула и прижалась спиной к холодной стене.
— Стоп, — я вытянула вперед руку и помотала головой, — еще пара минут такого же разговора — и я превращусь. Тебе тут нужна летучая мышь?
— Нет, — Вел через силу хихикнула. Я была ей благодарна.
В зал мы вошли вместе, но все же на некотором отдалении — понимая, что обе психанули, мы все равно избегали смотреть друг другу в глаза.
Это было большое помещение с неожиданно низким навесным потолком и четырьмя дверьми по бокам, сквозь которые медленно стекались те, кого можно было для обобщения назвать «народом». Два широких прохода делили на три части ряды удобных мягких кресел с откидными сиденьями, часть из которых уже была занята; впереди виднелось небольшое возвышение с трибуной без микрофона, а за ним — неплотно закрытая дверь.
Я ожидала увидеть тут столпотворение, но, к моему удивлению, никто не стремился войти побыстрее, да и выражения тревоги я не увидела ни на одном лице, кроме своего.
— Они что, вообще не волнуются? — прошептала я, придвигаясь к Вел и продолжая разглядывать разношерстную толпу.
— Пофигисты и опаздуны. Чисто человеческая черта, — по голосу было понятно, что эмпат поморщилась. — Никогда не могут прийти все вместе и вовремя. На конец света — и то опоздают. Этого у них не вытравить, сколько бы лет они уже ни были нелюдями. А те, кто никогда людьми и не был, заразились от брата нашего хомо сапиенса.
Я оглянулась на Вел, стараясь не слишком откровенно ухмыляться.
— Ты говоришь так, будто сама не человек!
— Ну, видишь ли, — она сморщила нос и почесала переносицу, — моя повышенная эмоциональная чувствительность, будем называть это так, на самом деле является следствием некоего сбоя в организме, добавившего пару-тройку лишних нервных окончаний или хромосом. Короче говоря, я выхожу за рамки допустимых для человека погрешностей. И мне намного приятнее думать, что я не человек, поверь мне.
Я уже открыла было рот, чтобы поинтересоваться, чем же ей так не угодили люди, но Вел дернула меня в сторону, указывая на свободные места.
ebooksa