Она смотрела в пространство, будто раздумывая о чем-то, но на мой голос среагировала. Ее глаза – правда, левый скрывала белая повязка – взглянули на меня и остановились.
– Привет, – я небрежно махнул рукой, стараясь выглядеть непринужденно. – Тебя зовут… Мисаки-сан, да?
Я подошел к лавке, где она сидела. Мое сердце билось чаще, чем утром, когда я говорил о себе перед всем классом. И мне показалось, что дышать тоже сейчас было труднее.
– Мы же в одном классе, да? Три-три. Я, это, только сегодня перевелся…
– …Почему?
Ее губы двинулись совсем чуть-чуть. Тот же голос, который я слышал в лифте в больнице, те же спокойные, отстраненные интонации.
– Почему? – повторила она. – Ничего, что ты? Ну, это.
– Ээ…
Я не понял ее вопросов. «Почему?», «Ничего, что ты?». Я был абсолютно без понятия, что она имела в виду, и мог лишь стоять столбом.
– Этооо, ну, в смысле…
Я пытался связать вместе хоть какие-то слова, чтобы продолжить разговор, но она отвернулась и молча встала с лавки. Лишь тогда я смог разглядеть именной бейджик, прицепленный к блейзеру.
Светло-сиреневого цвета – это означает, что она в третьем классе. Бумага выглядела грязной и потрепанной, но это, может, мне только казалось; имя, во всяком случае, было выписано четко. «Мисаки», как «видеть мыс»… Мей «Мисаки».
Я, как рыба, несколько раз молча открыл и закрыл рот, пытаясь сказать: «Мы недавно встречались в больнице», – но слова не выходили. Я все еще пытался, когда она коротко произнесла:
– Будь осторожен.
И повернулась ко мне спиной.
– П-погоди, – поспешно обратился я к ней, но она не оборачивалась.
– Будь… осторожен. Возможно, это уже началось.
После чего Мей Мисаки ушла, покинула тень дерева, где была лавка. А я стоял как вкопанный, в шоке.
И смотрел ей вслед.
Она шла к нулевому корпусу, потом скрылась в старом здании. Я огляделся, будто рывком возвратившись к реальности.