Деньги ко мне пришли, остальное меня не интересует, я даже думать так пытался, на всякий случай. И так неплохо засветился с ним в усадьбе, помогая в обысках.
Вот и в этот раз, я заехал в трактир Сохатого, привязав лошадку у входа. Просто за холодненькой кружкой пива с такой жары. Выпил и шагом поехал в Сторожку.
Хлопотное это все же дело, Гильдию снабжать, но моя жизнь меня устраивала, поэтому и лишние хлопоты не пугали совсем. Вот езда туда-сюда поднадоела, постоянно мысли возникали отправлять обоз без моего сопровождения. Риску тут никакого нет, за сохранностью сами возчики следят, да и казначей не дремлет.
Случаев с нападением на обозы за последние три года не зарегистрировано, в памяти народной.
На обратном пути мужики как-то умудрялись подхалтурить, подвести урожай селян в город. И людям помогали и себе денежку откладывали, на пиво и не только. На хуторах далеко еще не у всех были свои лошади. Поэтому курсирующие почти всегда пустыми поводы быстро обросли клиентами и заказами от небогатых селян.
Я в эти вещи не лез, и парни были мне благодарны за такую вольницу, клятвенно обещая не доставлять хлопот с товаром и его недостачей:
— А, если, у кого будет умысел, из новичков, сами его поучим, без Охотников обойдемся, — так мне пообещал самый опытный мужик.
В Сторожке я быстро отчитался казначею по всему товару, обратил внимание на новые позиции в списках, которые удалось привезти первый раз.
И, пообедав, дал отдых и своим усталым членам и Крите, на пару часов.
Потом собрался и снова встретил обоз на выезде из Сторожки.
Помахал рукой возчикам и пришпорив лошадку, поскакал обратно в город.
Я все увереннее держался в седле и, немного, гордился этим, стараясь показать, что могу и так, и еще быстрее.
Проскакав с полтора километра, я остановил лошадь.
Навстречу мне двигался какой-то ходок, который здесь не часто попадался. Ведь за Сторожкой почти не было обжитых мест, ни хуторов, ни поселений. Начинались предгорья Сиреневых гор и люди, передвигающиеся в одиночку, оставались здесь редкими гостями.
Мужик, увидев, что я остановился и смотрю на него, замахал руками и что-то прокричал, привлекая мое внимание. Он был достаточно рослый и чем-то вызывал опасение у моей паранойи. Но до него было метров пятьдесят, и я не разобрал, что он кричит.
В этот момент мое чувство, которое обнаруживало чужие эмоции, направленные на меня, просигнализировало, что в кустах, росших вдоль дороги, справа, кто-то замышляет недоброе по отношению именно ко мне.
Рука дернулась влево, собираясь развернуть лошадку и пустить ее с места в галоп, только пару дней, как освоенный мной, как сразу произошло много событий.
Из кустов раздались звуки ударов тетивы, и я похолодел, представляя, как болт или стрела выбивает меня из седла, и я остаюсь валяться со смертельной раной на дороге.
Где, недалеко и до Сторожки, и до трактира Сохатого, но с этого места нельзя было увидеть ни меня, ни мою лошадь. И даже услышать, все же по полтора километра и туда, и туда.
Но болт не вонзился мне под ребра, не пробил мне голову, он, внезапно вырос из головы лошадки и ушел в нее почти целиком, сзади, через секунду, послышался удар еще одного, вонзившегося в круп уже, фактически, мертвой лошади. Крита упала на передние ноги и повалилась на бок, но успела дать мне секунду, чтобы поднять ноги и соскочить с нее.
ebooksa