Бессонница,

– Вакх… кто?

– Вакханки. Ты знаешь, кто такой Дионис?

– Конечно. Бог виноделия.

– А вакханки – это, если можно так выразиться, его прихожанки. Служительницы культа. Раньше они слонялись по миру, несли хаос, сводили смертных с ума, бесконтрольно устраивали оргии и поедали своих детей, если у них рождались мальчики. Когда их включили в цепочку выживания, им пришлось остепениться. Теперь они живут среди людей, некоторые – как Мара, например – даже имеют свой бизнес. Конечно, зов крови и старые привычки невозможно полностью изжить, но оргии они теперь устраиваю за городом, а пять килограмм мяса, которые они съедают на обед, можно купить в обычном супермаркете.

На лице Эдуарда было написано полнейшее непонимание.

– А… она со мной ничего не сможет сделать? – спросил он.

– Она может тебя изнасиловать. Кстати, они могут продолжать это веселье довольно долго. А если к ней присоединятся подружки, то бесконечно. Но сегодня она не в настроении, у нее проблемы .

– Хотя бы одна положительная новость за весь день…

(2) Кабинет Мары на поверку оказался целой маленькой квартирой: в одной комнате он не уместился и занимал половину этажа. Тут была и спальня, и приличных размеров ванная, и небольшая библиотека, и столовая с кухней, и даже комната, выделенная для гардероба. Мара, одетая, на этот раз, буднично – джинсы, легкая блузка и туфли без каблука – нервно расхаживала по кабинету, заламывая руки. В этом было что-то театральное, но она хотела произвести впечатление взволнованной хозяйки, и ее нельзя было в этом винить.

– Где твои подруги? – полюбопытствовал я.

– Они так разволновались, бедняжки, я отправила их поспать. – Мара посмотрела на Эдуарда. – М-м-м… а я знаю тебя. Ты Эдуард Мун, художник. Правильно? Я люблю твои картины. Я купила одну из галереи. С Демоном Реки. Она висит у меня дома, в спальне, над кроватью. Она прекрасна. Труп – это ужасно, правда? – Эдуард моргнул и недоуменно воззрился на собеседницу, пытаясь понять, как это она перескочила с одной темы на другу. – У меня пропал аппетит – за обедом я смогла съесть только пять куриных ножек! Что со мной будет? В последнее время у меня и так нет аппетита, а если буду продолжать в таком ключе, то похудею, испортится цвет лица, ногти начнут ломаться…

– Мне… очень жаль, что у вас пропал аппетит, – осторожно ответил Эдуард. По его лицу можно было понять, что «пять куриных ножек» не ассоциируются у него с плохим аппетитом.

– Мара, покажи мне труп, – вмешался я. – Потом вы с Эдуардом сможете обсудить все темы на свете.

Она закивала и вышла из комнаты, жестом пригласив нас следовать за собой.

– Охранники отнесли его в подвал. Не хватало мне только того, чтобы он лежал у всех на глазах! В подвале не было места, пришлось полчаса передвигать вещи. Надо будет завести еще один подвал, побольше. Интересно, сколько это будет стоить?

– Не обращай внимания, – шепнул я Эдуарду, пока Мара рассуждала вслух о том, в какую сумму обойдется ей новый подвал. – Они обычно много говорят, а в стрессовых ситуациях рот у них просто не закрывается. Слушай и кивай, не обязательно даже отвечать.

В подвале было сумрачно и душно, и живых существ тут не наблюдалось: это я понял еще тогда, когда мы спускались по винтовой лестнице. Открыв дверь подвала ключом, висевшим на большой связке в компании как минимум десятерых своих товарищей, Мара вошла в комнату и, подойдя к одному из углов, остановилась.

– Вот он, – сказала она, кивнув на лежавший на полу брезент.

– Плохие новости – он мертвее самого мертвого на свете трупа, – начал я. – А теперь давай посмотрим, кто это. Заодно и проверим, не ждут ли нас новости похуже .

– Ох , – коротко отреагировала на мое заявление Мара.

Я откинул брезент и несколько секунд вглядывался в лицо молодого человека, лежавшего передо мной на полу. Умер он как минимум два дня назад, но тело выглядело так, будто он крепко спит: неудивительно, что Мара не смогла определить, мертв он или в глубоком обмороке. С такими «чудесами» я уже встречался, но решил проверить свою догадку: протянул руку и приподнял верхнюю губу молодого человека. И нашел то, что искал: небольшие, но уже острые клыки, которые вполне могли бы прокусить чью-нибудь шею.

– Что это? – спросила Мара недовольно. – Он вампир?

– Вампиры уже мертвы, так что после смерти тела не остается. Это полуобращенный Незнакомец.

– Да это же Джонатан! – заговорил Эдуард. – Тот самый, который был с Анной тогда, в метро!

– Да. – Я снова оглядел молодого человека. – До Незнакомца ему оставалась максимум неделя.