В конце концов, все это было пятнадцать лет назад, тем более – те события относились к «катастрофам». Поскольку Рейко-сан была вовлечена в них непосредственно, ничего удивительного, что у нее такой туман в памяти.
Расспрашивать ее дальше, похоже, бесполезно. Однако у меня все равно появилось слабенькое, но ощущение, что я подбираюсь к разгадке.
Надо будет расспросить Тибики-сана. И узнать его мнение.
С этим планом в голове я снова обратился к Рейко-сан:
– Все в порядке, можешь не волноваться, – и я неуклюже улыбнулся. – Не напрягайся так сильно, Рейко-сан. Все нормально.
4
Утро пятницы, 17 июля.
Накануне мои ночные кошмары наконец-то прекратились. Может, из-за саркастичных слов Тэсигавары, а может, я сам чуть успокоился. В любом случае, перед Тэсигаварой за мной должок.
– Вы Сакакибара-кун, да?
Кто-то обратился ко мне, когда я шел в школу и уже приближался к ее воротам.
Голос был незнакомый, мужской, доносился он спереди. Я удивленно взглянул на человека, которому он принадлежал. Ко мне направлялся мужчина средних лет; я его раньше уже видел. Его лицо расплылось в доброжелательной улыбке, и он приветственно взмахнул рукой.
– Эээ, а вы… – быстренько покопавшись в памяти, я извлек оттуда его имя. – Оба-сан, да? Из полиции Йомиямы.
– Польщен, что вы меня запомнили.
После гибели Мидзуно-сан меня в учительской допросили два следователя. Этот круглолицый был старшим из них.
– Ээ… я могу вам чем-то помочь?
– О, нет, я просто увидел знакомое лицо и подумал, ну вы понимаете.
– Вы здесь из-за того, что случилось с Кубодерой-сэнсэем в понедельник? Вы это тоже расследуете, да? – я задал вопрос в лоб.
Улыбка исчезла с круглого лица следователя, и он кивнул.
– Да. Вы ведь были свидетелем того происшествия, верно?
– …Угу.