– …Хм, – тихо прошептала Мей. – Понятно.
– Что понятно?
– Они похожи.
– М?
– Твоя мама и… ээ, тетя.
– А… думаешь?
– На этой фотографии, где они вдвоем, это не очень видно, но если сравнить их лица, когда они были маленькими, – ну, на втором и на третьем снимках, – они же почти один в один.
Мей была права. Я то же самое почувствовал, когда в первый раз увидел маму в фотоальбоме. Если сделать поправку на разницу в возрасте, девушки действительно очень похожи.
Ну, в смысле, они же все-таки родные сестры, так что эта мысль вовсе не такая уж потрясающая. Так я мысленно говорил самому себе, но Мей я сказал всего лишь: «Ну, может, и так», – и склонил голову набок. Мей, кажется, взглянула на меня чуть раздраженно.
– Твоей тети Рейко сейчас нет? – сухим тоном спросила она, и ее правый глаз чуть прищурился.
– Кажется, вышла куда-то, – ответил я.
– Ты говорил, она в заднем домике работает?
– Она называет его своей художественной мастерской. Но я туда ни разу не заглядывал.
– Значит, она дома рисует что-то?
– Ага. Она училась рисовать маслом в школе живописи; я слышал, даже вроде призы какие-то получала… Она говорит, это и есть ее настоящая работа.
– Хм. …Понятно.
…
…
Дослушав «исповедь» Кацуми Мацунаги, Мей вздохнула даже еще глубже и протяжнее, чем Мотидзуки до того. Вернувшись из воспоминаний в настоящее, я нажал на «стоп».
– Вернуть «мертвого» в мир мертвых… – придушенно прошептала Мей. Она как будто произносила какое-то жуткое заклинание. Лицо ее было до предела напряженным и до предела бледным.