Вскоре меня от раздумий отвлекли приехавшие комитетчики и полиция, я коротко ознакомил старшего со случившимся и подошел по пути к этим двоим последним убитым мной. Уже на совсем мертвые валяются, не до того им, чтобы жаловаться кому-то на то, что меня тяжелые пули не берут. Стреляли грамотно и в упор, им оказалось очень хорошо понятно, что дело со мной нечисто, только, сил уже нет рассказать кому-то про такое чудо.
Добавил каждому по мощному удару крепким ботинком в живот. Ну, типа, за своих парней переживаю. Хотя и так правда, что переживаю.
Мои ничего не сказали своему крутому и, ставшему просто невыносимо каким еще более крутым после покушения, генералу. А полиции, чтобы там те городовые не доложили, здесь делать нечего, раз никто из гражданских не пострадал.
После этого уехал в комитет, а на обратном пути, даже понимая, что второго подряд покушения точно не будет сегодня, приказал новому водителю каждый раз ездить по другому маршруту.
Император, как только ему доложили, сразу же вызвал во дворец и лично запретил мне кататься в Петербург по делам службы. Распорядился выделить мне тяжелый автомобиль Delaunay-Belleville 70 из своего личного гаража.
— Сергей, хватит уже покушения провоцировать! Сколько можно! И так враги отечества вас полностью просчитали! Это необходимо признать! — это император уже моими словами говорит, насчет просчитать.
Он прав, конечно, пусть теперь интересных задержанных в комитет сюда возят, кого необходимо на правдивость проверить. Такое свое умение я тоже для пользы дела приоткрыл сотрудникам, типа, на уровне интуиции. Поэтому время от времени ошибаюсь для вида, когда это не так важно для дела.
Ну, мощная и дорогая машина мне предоставлена, за тринадцать с лишним тысяч рублей заказана, такая только у императора и у меня теперь имеется. Можно понты колотить серьезные, однако, от пуль она не спасет никак. По дороге от комитета до моей квартиры пустили постоянный патруль из юнкеров местного училища, чтобы шугали всех посторонних и не давали засаду соорудить. Около квартиры из них же пост устроили в парадной, чтобы присматривали за окрестностями.
Ничего, юнкерам полезно послужить и мне спокойнее спать. А уж как у императора отлегло от сердца, когда он узнал, что я все равно выжил после покушения с восемью покойниками.
Серьезные меры продумали для моей безопасности, Николай Второй выживание своей семьи и сохранение самодержавия именно со мной лично связывает.
На допросах боевик неделю мужественно продержался, потом все же заговорил. Его, конечно, в оборот осторожно пустили, чтобы не помер сразу же, не отдал концы внезапно.
Как я и подозревал, двое стрелков оказались из финнов, двое из русинов карпатских, а главными были трое англичан.
Организатор засады подал сигнал и сам с места покушения ушел. Составили фотопортрет, однако, найти не смогли, скорее всего, уже из столицы уехал. Разослали фото на всякий случай по стране, однако, если это точно английская спецслужба, он может прикинуться хоть немцем, хоть турком, документы точно любые имеются и их не отличишь от настоящих. Раненый оказался русин из Лемберга, но, он просто наемный убийца, никакой не штатный сотрудник спецслужб.
— Как я и думал, ваше Императорское Величество, следы ведут к англичанке. Вряд ли они еще раз попробуют что-то такое устроить, и так явно перегнули палку со стрельбой из пулеметов в центре Петербурга. Тем более, один стрелок попал к нам и они рассчитывают, что он точно заговорит.
— Почему вы так уверены в этом? Англичане обычно добиваются своего! — не согласен Николай Второй.
— Вот сейчас был как раз такой случай, когда они должны были добиться моей смерти со стопроцентной вероятностью. Теперь отпустят вожжи, и так слишком запачкались в организации нападений на высшего сановника империи. Они же собираются после победы на немцами, пусть и очень жеманно выделываясь, все же возобновить нормальные отношения.
— Пока победы особо не видно. Англичане, французы и американцы несут больше потерь, чем германцы с союзниками, — снова провоцирует меня император на откровенное предсказание.
Хочет еще раз услышать, что мы поставили на правильную лошадь, не участвуя в войне. Что точно не ошиблись в выборе нейтральной стороны.
— Государь, вот уже наступает семнадцатый год. Через три месяца вы должны были подписать отречение, после особо настойчивой просьбы генерала Рузского. Даже, скорее, его истерики! А теперь кто он такой? Как и генерал Алексеев?
— Кто же они по вашему? — недоумевает император.
ebooksa