Маг 12

— Звучит заманчиво. На ваш комитет средства выделены, уже идет набор офицеров госбезопасности и агентов наблюдения, к концу года получится начать формирование отделов при всех губернских городах, — делится со мной государь своей информацией, — Комитет будет главенствовать над полицией и использовать ее инфраструктуру.

— Теперь мы с вами, Сергей, уже обсудили почти все ваши предложения. Что-то я одобрил, что-то пока отложено на будущее. Армия меняет свой заказ, перестраивается к войне по-новому. Флот пока будет получать достраиваемые корабли и не закладывать новые. Продолжает ускоренно строиться железная дорога на север, раз Балтика и Черное море могут оказаться закрытыми для нас и флот окажется взаперти. У меня остался еще вопрос, как вы его назвали — национальный. Про Польшу мы с вами имели разговор, что у вас осталось еще мне сказать?

— Про Финляндию в основном, государь. Ну, еще про литовцев, Лифляндию, Курляндию и Эстляндию, все эти народы живут сейчас под российской властью и все этим не очень довольны. Можно бы на примере Польши их и отпустить, как передовая и демократическая страна, но, если оттуда уйдут русские солдаты, туда сразу же зайдут немцы, англичане или те же освобожденные поляки. Автоматически они окажутся врагами России, ибо, слишком слабы, что-то не быть чьими-то вассалами. Отпускать в свободное плавание их сурово нежелательно и только мировая война с революцией могут такой исход устроить. В обычных условиях сил у Российской империи хватит с избытком.

— И что вы предлагаете?

— Да ничего особенного. Поляки слишком свободолюбивые и их весьма много, тем более, вера католическая боевитая очень. Поэтому с ними все равно придется что-то решать рано или поздно, отпускать или оставлять. Остальные народы не так воинственно настроены к русской власти, да и поменьше их гораздо, к тому же процент русского населения в той же Риге доходит до двадцати процентов, в Ревеле до шестнадцати процентов, поэтому там можно ничего не менять серьезно. В Ковенской и Виленской губерниях русских немного, всего пять процентов. Но, в самых крупных городах, в Вильно и Ковно литовцев проживает самих всего два и шесть процентов, большинство там составляют евреи и поляки, — делюсь своими заготовками я с императором.

— Кроме Финляндии, государь. С ней выходит совсем непорядок. Налогов они не платят, полиция у них своя. Вашего губернатора там убили, граница у них с Россией свободная, все беглецы, террористы и революционеры прячутся у них абсолютно безбоязненно. Такая получается черная дыра в империи, русского населения там не больше, чем в той же Польше.

— Я знаю эти данные. Что вы предлагаете? — довольно сухо меня спрашивает Николай Второй, хорошо понимая, что это его личная вина в таком беспределе со стороны когда-то покоренного народа.

— Как начнется война в Европе, стоит провести военную операцию по замирению Финляндии. Показать, что хорошая жизнь может быстро превратиться в оккупацию и гибель самых рьяных сторонников независимости. Полностью ассимилировать саму Финляндию не получится, но и отдавать тем же англичанам страну нельзя, больно у нее положение стратегическое. А они туда уже лезут, тратят хорошие деньги на разжигание недовольства русской, пусть и номинальной, властью. И еще, нужно обязательно вернуть России Выборгскую губернию. Как оно там дальше пойдет — не так важно, как то, что от столицы до возможно враждебного государства в будущем окажется сильно подальше. Так что — Выборг в качестве наказания обязательно забрать вместе со всей территорией Сайменского канала, там русского населения больше всего в Финляндии. И усиленно его ассимилировать в Россию, с одной губернией справиться будет нетрудно. Еще и налогами обложить финнов, как завоеванную страну, а не сюсюкаться с ними. дать им пожить несколько лет в условиях военного положения, а то и настоящей войны. Тут уж как пойдет дело. Привыкли они к императорской доброте, пусть к вашей немилости и рублю снова привыкают. Или убегают в Швецию хоть всей страной, — решительно заканчиваю я.

— Воевать придется, — заметил государь.

— Придется, только, лучше в своей бунтующей провинции порядок навести, чем с Германией тягаться и чертовых французов спасать миллионами жизней своих солдат и офицеров. И армии кое-какая тренировка не помешает, финны так просто оружие не сложат. А Европе уже не до них будет, помочь ничем особо не смогут.

Император внимательно выслушал меня и наш разговор в этот раз закончился. Он вернулся в семью, я уехал праздновать неделю совместной жизни с подругой и Алексом.

Еще довольно незаметно пролетел месяц в Ялте, как начала портиться погода и императорский поезд снова позвал меня в путь.

Девушку я отправил домой в Москву, рассказав, где найти меня в Царском Селе. Не в дворце, конечно, дал ей телефон хорошей гостиницы рядом с дворцом, чтобы она разместилась там на первое время, когда приедет ко мне снова.

Полина очень хочет пожить свободной жизнью в Петербурге и пойти там учиться.

Номер телефона гостиницы мне Алекс рассказал, сам я о таких вещах еще не задумывался, когда жил во дворце.

А что, хорошая девушка, мне в ней все нравится, даже то, что она дворянка из небогатого рода, все как я люблю.

Попробуем пожить совместно в Петербурге, ее так же все устраивает в моем предложении, меня тоже.

К концу октября я снова занял свой флигель в парке, авторитет среди обслуги и охраны у меня серьезно вырос.

Государь пока не решился на то, чтобы кого-то из родни побаловать моим лечением. Может, оно и правильно, пока я все же умудряюсь сохранять свою тайну, а после первого сеанса лечения моя таинственность пропадет совсем.

Прожил почти месяц один, обзванивая каждый день гостиницу, пока не получил подтверждение того, что Полина приехала ко мне и уже живет в одном из номеров.