Вампокалипсис: Третья кровь

– Я сперва решил, что это какой-то глюк.

– Уж лучше б глюк…

С отражениями Беллы и Веры все было в порядке. Проблема, о которой говорил Марк, заключалась в Лоре. Казалось, ее фигура утратила часть своей материальности, став местами полупрозрачной, как мутное стекло, сквозь которое проступал рисунок обивки дивана, вмятина на подушке, оставленная затылком, уголок пледа. С одеждой Лоры происходило тоже самое, будто они стали единым целым.

Стас начал медленно подниматься на ноги, не сводя глаз с дивана, но Марк удержал его, крепко схватив за руку.

– Спокойно.

Тот с бешено заколотившимся сердцем опустился на место.

– Грузовик, значит, спас… А ведь ты не ошибался насчет нее.

– Каким-то образом они сумели ее достать, – осторожно кивнул Марк. – Но пока лучше не дергаться, мы не знаем, чего от нее можно ожидать. И, Бога ради, прекрати на них пялиться так.

– Просто не могу поверить, что Вера сама приволокла ее в дом, – Стас огромным усилием воли заставил себя отвернуться к окну. – Давно заметил это?

– Когда вы с Верой спорили на кухне.

– Что-нибудь еще?

– Нет, только зеркало. Такое впечатление, что она сама еще не понимает, что с ней происходит. Ну, или уж очень удачно притворяется.

– Сделаем так, – Стас метнул короткий взгляд в сторону дивана. – Я сейчас придумаю способ выманить наших барышень в кухню, а ты проследишь, чтобы эта тварь не…

Вдруг наступила тишина, после чего Белла насмешливым тоном осведомилась:

– Эй, заговорщики, не желаете ли поделиться с дамами?

Вера что-то негромко добавила, и все трое ехидно рассмеялись.

– Ладно-ладно, вы нас раскусили – непринужденно заулыбавшись, вскинул руки Стас. Настолько непринужденно, насколько позволяла мгновенно образовавшаяся в животе пустота. – Вы двое, – он указал на Беллу с Верой, а затем на пятачок комнаты, находившийся у него с Марком за спиной, – встаньте вот сюда. Это такой веселый маленький фокус…

* * *

Сидя в полумраке своего кабинета над офисом, Рубинштейн улыбался. Женщина, которую он отпустил прошлым вечером, находилась совсем близко. И она носила его метку. Эта женщина, Лора, еще ни о чем не подозревала, только легкое беспокойство и недоумение из-за быстро исцелившейся раны. Но она еще не успела обратиться полностью.

"Кто тебя научил?" – мысленно удивился Рубинштейн, когда оставлял метку. Но то было знанием. Знанием, что он впитал от Элеи вместе с новой жизнью, которая была ему дарована.

Лора станет его маяком в чужом и теперь враждебном человеческом мире, его глазами и ушами, пока безумие собственного таяния и жажда человеческой плоти не разрушат окончательно ее изнутри.