— У тебя ведь с ней ничего нет, не так ли?
— Мам! Конечно, нет…
— Ты уверен, что не поощряешь её чем-либо? — уточнила она.
Эти пронизывающие слова. Я чувствовал, как по лбу стекает капля пота.
— Нет, мам, уверяю тебя… Случайность…
На её щеках, как от удара, появились красные пятна.
— Этого не должно произойти, — сказала она, грустно качая головой. — Связаться с какой-то девицей. Ты понимаешь? Она совершенно не умеет себя вести.
Я кивнул.
— Да-да, совершенно не умеет себя вести, — повторила мать, обращаясь уже к себе.
Внезапно я уронил свою вилку, которая, падая, громко звякнула о тарелку.
Мама недовольно взглянула на меня, и я понял, о чём она подумала. Я чуть было не разбил часть её китайского сервиза! Затем положила мне немного салата.
"Это всё Линне. Она виновата в том, что мать огорчена! Этого не следовало допускать!"
— Давай, Линне, подходи… Куда же ты делась?
Кристал сидела на полу в своей ванной, скрестив ноги, и слушала долгие гудки в трубке. Она полагала, что подруга кинется к телефону, едва заслышав первый звонок.
"Не верю, что Линне вышла так поздно, — подумала Кристал. — Я просила её прийти ко мне сегодня вечером, но она этого не сделала".
Девушка прошла в коридор, заметив, что в комнате матери темно, у Мелинды тоже. Дверь на чердак была слегка приоткрыта, и там горел тусклый свет.
Кристал стала подниматься.
— Мелинда?
— Я здесь, — отозвалась сестра.
Кристал зашла внутрь. Она никогда не любила здесь бывать. Чердак был очень большой, но ей всё время казалось, что стены давят. Светила старая настенная лампа. Мелинда сидела, свернувшись в старом кресле с дырявыми подушками. Ей нравилось это место, и она часто приходила сюда читать.