То была последняя капля.
«Бубновым валетом меня обозвал! — бесился Пётр Сергеевич. — Нет уж, и сегодня дома не останусь, переночую-ка ещё пару ночей где-нибудь. Капитан ведь не железный, погостит-погостит, устанет от пьянства и обжорства. Да и хозяевам надоест…»
Молодой барин, ни с кем не попрощавшись, выскочил из-за стола. Вслед ему послышались упрёки матушки с отцом. А также масляный рык капитана:
— Дело молодое!
Глава 5 У колдуньи
Так и не поевши толком, Пётр Сергеевич помчался на околицу — узнать, что делает Фросенька. Та, по обыкновению, пасла козу недалеко от избы.
Прыжками устремился барин к своей подруге. Доскакав, выпалил с разбега:
— Капитанишка уже и на моих наседает!..
Он традиционно попытался обнять Фросеньку. Та почему-то вырвалась. Резче, чем обычно.
— Будет вам! Лучше расскажите, что именно говорил капитан вашим родителям.
— Ничего нового, почти всё то же, что и твоему обожаемому тятеньке плёл, ну, разве что немножко подлиннее и покрасноречивее — ведь разносолов в нашей избёнке побольше…
— Так он и вас в Петербурге устроит? Хорошо бы…
— Чего же тут хорошего?
— Как это чего? Мы с вами там общаться будем.
— Общаться мы и здесь можем, да только…
— Что?
— Не любишь ты меня! Какой смысл в общении, когда и поцеловаться-то толком нельзя, за каждым поцелуем на чердак надо лезть.
— Вам бы всё целоваться да миловаться, а мне по этикету скоро это будет не положено…
— По этикету? И кто же научил тебя таким словам?
— Тятенька, вестимо…