Кира смахнула с дела Сазонова дырокол, и тот с грохотом закатился под Митькин стол. Ладонь ныла, но Кира лихорадочно листала тоненькие листочки официальных бланков, заполненных разными почерками. Где-то здесь. Она точно помнила, что сунула квадратную бумажку с телефоном в папку незадолго до того, как ее вызвал Божок.
– Вот вам телефон одной женщины, – Нефедова вырвала листок из толстенькой пачки. – Может, она вам что-нибудь подскажет. Дети зовут ее мамой…
– А почему? – спросила Кира, но капитан лишь пожала плечами.
Кира уже звонила днем, но телефон не отвечал. Первые цифры 72. Это где-то в Заречном районе, который принято считать спальным. Вероятно, владелица была на работе. Черт! Да где же он? Ага! Кира выхватила листок, подхватила трубку, мимолетно подумав, что звонить, пожалуй, поздновато, но пальцы уже стремительно тыкали в клавиши, сигналы набора сменились гудками. На втором Кире ответили.
– Доброй ночи! – затараторила она, услышав женский голос. – Прошу прощения за поздний звонок. Вас беспокоит дознаватель Кировского РОВД Симакова Кира. Мне очень нужно поговорить с Инной Сергеевной…
– Давайте поговорим, раз нужно, – ответила трубка. – Я слушаю.
– Инна Сергеевна, ваш телефон мне дали в детской комнате Ленинского ОВД. Вы Кирилла Сазонова знаете… знали?
В трубке помолчали.
– Это я привела его в наркологическую клинику несколько месяцев назад. Он умер?
– Да.
Несколько секунд в трубке мертво шелестело электрическими сигналами. Кире показалось, что она разобрала всхлип, но когда женщина заговорила, голос звучал ровно.
– Передоз? – спросила она. – Я знаю, из клиники он сбежал…
– Нет, – ответила Кира, – Инна Сергеевна, извините, я не могу об этом говорить. Мне предстоит принять решение об отказе или о возбуждении уголовного дела, но обстоятельства смерти мальчика таковы, что мне необходима дополнительная информация…
– Спрашивайте.
Кира смотрела на едва различимый в полумраке плакатик с любимым Митькиным изречением давно умершего философа – маньяка по сущностям.
– Вы знаете, с кем Сазонов жил… на улице. Ну, ночевал, может быть, дружил…
– Саймон, Вера и Лека, – последовал быстрый ответ, потом женщина запнулась. – Извините, это их уличные имена, конечно. Саймон – Петр Самойлов. Он самый старший, ему пятнадцать. Вера Ляпина, тринадцать лет, и Лека, Леша Зыбин. Он самый маленький – ему шесть.
Кира внимательно выслушала словесное описание детей, делая пометки на листе бумаги.
– А кого-нибудь по прозвищу Шу-Шу вы знаете? – спросила она.
– Как? – переспросила Инна Сергеевна и, когда Кира повторила, сказала: – Нет, не знаю. Никогда не слышала… Это как-то связано с тем, что Кыша?..
ebooksa