Дорога шла через лес. Ветер стих. Небо было чистое и высокое. Он слушал радиопередачу из Москвы: передавали старинные романсы. Рейхсмаршал не переносил разнузданных ритмов американского или французского джаза. Наверняка сигналы о том, что он, Геринг слушает вражеское радио, поступают и от его прислуги, и от личного шофера.Романс окончился тихим фортепианным проигрышем. Далекий голос московского диктора, видимо немца, начал передавать частоты, на которых следовало слушать передачи по пятницам и средам.
Наконец машина подъехала ко входу в бункер.
В проеме распахнутой дверцы появилась тучная фигура рейхемаршала в бежевом мундире с тремя орденскими ленточками. Отдуваясь, Геринг вывалился из машины, и уставивился в пространство немигающим свинцовым взглядом.
Геринг спускался по лестнице вглубь бункера. Ему предстоял доклад фюреру…
— С чем вы пришли Герман? — Не глядя на Геринга произнес Гитлер. Говорите же!
— Мой фюрер! Я обязан доложить… Вчера, группа русских напала на аэродром в Белоруссии и полностью уничтожила две эскадры лучших пикировщиков рейха!
— Боже… Сколько человек погибло?
— Точное число погибших пока еще не известно, возможно около тысячи… Потеряны почти все экипажи «Штук»…
— Экипажи «Штук»? В понимаете что случилось? Люфтваффе мне больше не поможет на центральном участке Остфронта!!! Командира отвечающего за охрану аэродрома расстрелять!
— Мой фюрер! Он покончил с собой.
— И это тоже предательство! Кто командир этих русских?
— Имя пока его не известно, мой фюрер, но…
— Расстрелять! Найти его и расстрелять! Как врага рейха! Как моего личного врага! Из под земли найти и расстрелять!
Немного успокоившись, Гитлер молча смотрел на Геринга, и только болезненная гримаса на мгновениенемного исказила его лицо. Казалось он успокоился и смог взять себя в руки, но потом он снова взорвался:
— Я читал в книгах об азартных карточных играх — мне знакомо понятие блефа! — нервно, с болью заговорил он, не глядя на Геринга. — Германия не зеленое сукно ломберного стола, на котором можно играть в азартные игры. Вы погрязли в довольстве и роскоши, Геринг! Вы живете в дни войны, словно император или еврейский плутократ! Вы стреляете из лука оленей, а моих верных солдатрасстреливают из пушек враг! Призвание вождя — это величие нации! Удел вождя — скромность! Профессия вождя — точное соотнесение обещаний с их выполнением! Вы свободны…
Борман присутствующий при этом разоворе, после того как рейхсмаршал вышел, обратился к Гитлеру:
— Мой фюрер, Геринг перестал быть нашим Германом, он стал президентом… Он не принимает товарищей по партии, их унизительно записывают в очередь на личный прием в его канцелярии… Он погряз в роскоши…
— Мартин! Никто иной не может быть моим преемником, кроме Геринга. Во-первых, он никогда не лез в самостоятельную политику, во-вторых, он популярен в народе, и, в-третьих, он — главный объект для карикатур во вражеской печати.
Это было мнение Гитлера о человеке, который в свое время вел всю практическую работу по захвату власти в стране. Никто кроме него не знал, о том, что Герман однажды совершенно искренне сказал — и не кому-нибудь, а жене, и не для диктофонов — он тогда не верил, что его когда-либо смогут прослушивать братья по борьбе, — а ночью, в постели:
— Не я живу, но фюрер живет во мне…
ebooksa