— Так уж получилось, у меня топливо для танков кончилось, вот и пришлось их оставить, а он шел следом и подобрал. Экипажей для них у него не было, а у меня танкисты без танков, вот и пришлось под него идти… Правда пока я не жалею об этом. Не знаю как, но он находит и топливо для них и снаряды. Да и не только это…
Командиры еще немного пообсуждали и самого капитана запаса Волкова и его действия. С одной стороны их сильно смущало его столь незначительное воинское звание, а с другой восхитили его организаторские способности и предприимчивость, да и то, что после выхода к нашим он покинет подразделение давало одному из них возможность занять его место. Сам сводный полк получался очень сильным и с мощным зенитным прикрытием, самоходные зенитки на базе немецких бронетранспортеров, как трофейные с 20-мм орудиями, так и с нашими 37-мм торчали то тут, то там. Кроме них было большое количество грузовиков с установленными в их кузовах на зенитных турелях крупнокалиберными пулеметами и счетверенными Максимами. Такое прикрытие гарантированно могло защитить от обычного налета противника. Тщательно взвесив все за и против все единодушно пришли к выводу остаться в отряде Волкова.
Вторая половина дня для большей части личного состава, расположенного сразу на нескольких полянах и проделанной танками просеке, началась с побудки, обеда и построения. После чего закипела бурная, но при этом хорошо замаскированная ветвями деревьев от внешних наблюдателей, деятельность.
Вокруг техники собирались небольшие группы людей из специалистов и помощников, занимавшихся их переборкой и необходимым ремонтом. В ремонтной мастерской самые опытные из ремонтников, стараясь не мешать друг другу, что-то резали, точили, варили и клепали под наблюдением их командира Николая Тихонова. Негромко, но явственно даже на фоне работы других машин слышалось татаканье работающего компрессора, заряжавшего баллоны сжатым воздухом.
Более тихой, но не менее напряженной работой занимались стрелки. Группами, усевшись в кружки вокруг специально отобранных инструкторов, они внимательно изучали особенности разнообразного стрелкового оружия. За этими занятиями внимательно следил комбат десантников. Он постоянно обходя поляны, внимательно за всем прилядывал. Все занимающиеся были освобождены от караула, а несущие караул должны были заниматься в другое время.
Артиллеристы тоже без дела не сидели. Одни из них неподалеку от дороги, где стояла на подготовленной позиции УСВ, под наблюдением лейтенанта тренировались в свертывании, развертывании, заряжании и разряжании орудия. При этом старшина ворчал себе под нос, но так, что его слышали все: " И хто казав, що учбовы снарады нэ потрибны? Га? От молодь…" Лейтенант-артиллерист очень скурпулезно наблюдал за действиями каждого номера расчета, особенно наводчика, и после каждого учебного упражнения проводил его разбор с каждым из артиллеристов. Я только утвердительно кивнул и, ничего не говоря, двинулся дальше.
— Товарищ командир! — Это подошел ко мне, уже давно немолодой, буквально вчера прибившейся к отряду полковой комиссар. — До меня тут дошли слухи, о том, что вы тут занимаетесь средневековыми казнями.
— Это не слухи… Если не ошибаюсь Павел Сергеевич?
— Не ошибаетесь! Так что, люди врут?
— Нет, они не врут, это чистая правда.
— Может тогда вы объясните мне, почему командир Красной Армии, хоть и в запасе, опустился до средневекового палача?
— Всё очень просто, в Америке есть такой гангстер Аль Капоне, это бандит по нашему, так вот он сказал золотые слова — Добрым словом и револьвером можно достичь гораздо большего, чем просто одним добрым словом.
— К чему это вы? Поясните…
— А к тому, Павел Сергеевич, что человеческого языка немцы не понимают. Они абсолютно не соблюдают на нашей территории, ими же подписанную Женевскую конвенцию, потму что мы для них не люди. Мне пленные на допросе сами про это говорили, мы для них всего лишь люди второго сорта, рабы, бесправный говорящий скот, все предназначение которого, это покорно работать на своих хозяев, то есть на них. А с рабом можно делать все, что тебе угодно, бить, истязать, насиловать, убивать. Только осознание того, что за все, что они у нас натворят им придется отвечать и не когда ни будь в далеком будущем, а прямо тут и сейчас и наказание за их преступления будет не просто максимально суровым, а еще более жестоким, позволит не допустить в дальнейшем их зверств. Расстрелял немецкий летчик беженцев, будь любезен сесть на кол, изнасиловал наших женщин, тебя оскопят, уничтожаешь наши госпиталя и медсанбаты, не жалуйся, что и твоих раненых уничтожают без всякой пощады. Я не христосик и если меня ударят по одной щеке, то я не буду подставлять другую, а постараюсь в ответ сломать челюсть своему обидчику. Когда каждый немецки й солдат будет знать, что за издевательства и расправы над нашими пленными, ранеными и гражданскими они будут отвечать по полной программе и им самим вернется той же монетой все, что они будут у нас творить, то многие из них задумаются, а стоит оно того? Стоит быть казненным самым изуверским способом за расправу над слабым, за то, что не остановил вовремя своего товарища или сам вволю поизгалялся над беззащитным.
— Честно говоря я не подходил к этому с такой стороны.
— Когда противник перестанет зверствовать, тогда и я стану соблюдать Женевскую конвенцию, а пока пленных я не беру, и уничтожаю всех, не смотря на то, здоров он или ранен. А за свои действия, когда мы выйдем к нашим я готов ответить, хотя думается мне, что скоро бомбежки и обстрелы наших госпиталей и беженцев прекратятся.
— Хорошо, оставим этот вопрос на потом, скажите, откуда вы? Ваш передвижной госпиталь, его оборудование, откуда оно? Да и ваша техника, я видел и танки и машины.
— Извините товарищ полковой комиссар, но на этот вопрос я не имею права вам отвечать, у вас просто нет необходимого уровня допуска. Все подробно будет доложено только Лаврентию Павловичу или его заместителям, больше я ничего вам сказать не могу.
Полковой комиссар явно был недоволен, он мог только гадать кто мы такие и откуда, но ни каких подтверждений своим догадкам получить не мог.
Глава 13
ebooksa