— А это вождь. Все, как просили, — красивый, сильный и очень выносливый!
Динар невольно отступил на шаг… Вождь с интересом посмотрел на него… Я сползла на валун… от хохота. Вот тебе — и сказка станет былью! Лучше бы это было сном!
Вождь некоторое время взирал то на Динара, который даже снизил накал своего рыжего сияния, то на меня, истерично хихикающую, и спросил на иллорском у синего:
— Цвет, что с ними?
— Нервы, — невозмутимо ответил элементаль, — видимо, радуются спасению.
Я уже не могла хохотать и, держась за живот, только постанывала, но вопрос Динара вызвал очередной приступ:
— Кат, ты их понимаешь? О чем они?
— О тебе, — рыдала я от смеха, — ты вождю очень понравился… он радуется.
Самый потрясающе прекрасный вождь невольно улыбнулся шире и обратился ко мне, причем на оитлонском:
— Вы о чем?
Я постаралась успокоиться. Вытерла слезы после истерического хохота, встала с валуна, изобразила реверанс, что было не просто в рубашке орка, которая норовила упасть с плеч, а край ее болтался чуть выше колен, и представилась:
— Катриона Ринавиэль Уитримана, наследная принцесса Оитлона. Мой спутник айсир Динар Грахсовен, правитель Далларии. В силу нелепой случайности мы попали в этот странный мир…
— Это мир элементалей, — подсказал вежливый и благожелательный вождь, — в эпосе он часто носит название преисподняя.
— О-о, — выдохнула я, — так мы… погибли?
Я снова опустилась на валун… на этот раз не от смеха.
— Кат, — Динар подошел, взял за безвольную руку, — Катенок, умереть мы точно не могли… я бы запомнил.
— Правда? — Я с надеждой посмотрела на него.
Вождь, выждавший, пока я вновь встану, произнес:
— Вы живее всех живых, айсира Катриона.
Вот… а раньше не мог сказать?