– Поешь, у нас есть еще время на завтрак.
– Ты же сказал полчаса, – глянула я на свой сорб, по которому отслеживала время. Не хотелось, чтобы дейгасс заявился меня поторопить в самый неожиданный момент.
– Успеем. Садись.
Что ж, бросив полушубок на кровать, я села за стол. Спрашивать о цели нашей сегодняшней поездки из принципа не стала, уделив все свое внимание еде.
Уже при подлете мое сердце тревожно сжалось. Современное трехэтажное здание располагалось на краю города за высоким забором. Огороженная территория вмещала в себя благоустроенные детские площадки, на которых гуляли дети, и можно было принять все это за обычный детский сад, но расположение и глухой высокий забор навевали сомнения. Да и воспитателями здесь были дейгассы.
– Что это? – глухо спросила я высокородного, первая нарушая молчание между нами.
– Наш детский дом.
– Что значит ваш? Вы его курируете? Или… – неожиданная мысль заставила меня запнуться и внимательнее посмотреть на детей внизу, – это дети ваших женщин от человеческих мужчин?
Предположение было настолько ужасно, что у меня еле язык повернулся произнести это. Я как будто с разбегу на стену налетела, осознавая правду. Ведь это только их мужчинам нужны дети от человеческих женщин, а вот для женщин родить человеческого ребенка – позор. Таким детям никогда не стать полноправными членами общества у дейгассов.
– Официально это благотворительные организации курируют детские дома, а мы финансируем их. Ты правильно все поняла – дети наши. Поначалу многие женщины и не думали о последствиях, встречаясь с землянами, пока не стало поздно. Наши расы слишком хорошо совместимы. Я не сомневался, что ты сразу все поймешь.
– Вы же дорожите детьми, и они так легко от них отказались?
Высокородный ничего не ответил, но и так все понятно было. Если не одобрялось рождение ребенка от более низшего дейгасса, то что говорить о людях.
– Зачем мы здесь?
– Для начала осмотрись здесь. Я хочу услышать твое мнение.
Мы приземлились, и дальнейший разговор стал невозможен. Нас встречали.
Войдя в здание, мы разделились. Высокородный приказал выделить мне провожатую, которая бы все здесь показала и отвечала на возникшие вопросы, а сам удалился с директором детдома на разговор. Охрана тоже разделилась, и половина из них последовала за мной, держась позади.
Я осмотрела игровые комнаты, столовую, классы для занятий. Поднялись наверх, в жилые комнаты детей. Везде было чисто, красиво. Мебель новая. Но на эту картину накладывалась картинка моего детства, оживляя забытые воспоминания.
– У вас среди персонала люди есть? – поинтересовалась я и узнала, что нет, из соображений безопасности. Любой человек после работы возвращается домой и волей-неволей делится тем, как прошла смена. Сплетни им были не нужны. Весь персонал подписывал документы о неразглашении, и дейгассам намного проще держать под контролем своих. Многие матери навещают своих детей. Им запрещено говорить, кем они им приходятся, и в такие приезды общаются с группой детей в игровой форме.
Сейчас выбирают школы-интернаты, куда будут распределять детей для дальнейшего обучения. Было принято решение не строить отдельные, а смешивать этих детей с обычными сиротами, для лучшей адаптации среди людей.
Пока мы ходили, дети вернулись с прогулки. Заглянув в приоткрытую дверь, где переодевалась группа детей, я заметила одну странность и спросила: