Я знала, что нас везут обратно в Крибирск, и ненавидела даже саму мысль о том, что ждало меня впереди. На кого Дарклинг нападет первым? Отправит флот на север Фьерды? Или отправится на юг, чтобы натравить Каньон на Шухан? В чьей крови будут испачканы мои руки?
В дороге мы провели еще одни сутки, прежде чем достигли широких трактов, ведущих на юг к Ви. На перекрестке нас встретила большая группа вооруженных мужчин, большинство из которых оказались опричниками в серых кафтанах. Они подогнали свежих лошадей и карету Дарклинга. Иван бесцеремонно забросил меня на бархатные подушки и залез следом. Хлопнули поводья, и мы снова двинулись в путь. Иван настоял, чтобы мы задвинули шторки, но мне удалось мельком выглянуть наружу и увидеть, что нас окружали вооруженные наездники. Было трудно не вспоминать свою первую поездку с Иваном в такой же карете.
Солдаты разбили лагерь на ночь, но меня изолировали от всех и держали взаперти в экипаже. Иван принес мне еду, явно злясь из-за того, что приходится играть роль моей няньки. Он отказывался разговаривать со мной и грозился замедлить мой пульс так, чтобы я потеряла сознание, если не прекращу расспрашивать о Мале. Но я все равно третировала его вопросами каждый день и не сводила глаз с небольшой щелочки между шторками на окне кареты, надеясь увидеть друга.
Спать почти не удавалось. Каждую ночь мне снилась заснеженная поляна и темные глаза оленя, взирающие на меня с вековой мудростью. Еженощное напоминание о моей неудаче и горе, которое на нас накликало мое милосердие. Олень все равно умер, а мы с Малом отныне обречены. По утрам я просыпалась с чувством вины и стыда, а также с раздражающим ощущением, что я что-то забыла: какой-то скрытый посыл, который казался очевидным во сне, но затерялся на задворках разума с пробуждением.
С Дарклингом мы не виделись до самых предместий Крибирска. Дверь в карету внезапно открылась, и он скользнул на сиденье напротив. Иван вышел без лишних слов.
– Где Мал? – спросила я, как только захлопнулась дверь. Я увидела, как его кулак в перчатке сжался, но голос парня остался таким же жестким и спокойным, как прежде.
– Мы въезжаем в Крибирск. Когда нас встретят другие гриши, ты не проронишь ни слова о своей маленькой экскурсии.
Я раскрыла рот от изумления.
– Они не знают?!
– Они знают только то, что ты находилась в уединении и готовилась пересечь Тенистый Каньон с помощью молитв и отдыха.
Я хрипло хохотнула.
– Вид у меня определенно отдохнувший.
– Я скажу, что ты постилась.
– Вот почему меня не искали солдаты в Раевости, – наконец дошло до меня. – Ты не признался королю.
– Если бы слух о твоем исчезновении вышел за стены дворца, тебя бы нашли и убили фьерданские ассасины.
– И тебе бы пришлось отвечать за потерю единственной заклинательницы Солнца в королевстве.
Дарклинг разглядывал меня с минуту.
– Какая, по-твоему, у тебя была бы с ним жизнь, Алина? Он
– Я совсем не такая, как ты, – пылко ответила я. Его губы изогнулись в напряженной, горькой улыбке.
– Ну, конечно же, нет, – любезно проговорил он. Затем стукнул по крыше кареты, и та остановилась. – Когда мы приедем, ты со всеми поздороваешься, затем сошлешься на усталость и удалишься в свою палатку. Если выкинешь что-нибудь безрассудное, я буду мучить следопыта, пока он не взмолится о смерти.