А когда я отказалась, открыл специальным амулетом, висевшим у него на шее, сейф в стене и вытащил оттуда три мешочка. В один спрятал мой золотой, из оставшихся принялся отсчитывать нужное количество серебряных и медяков. Лишь уточнил, сколько каких. Покончив с разменом, отодвинул в сторону комиссию банка, убедившись, что я вижу сумму и понимаю, что меня не обманывают.
– Всегда рады видеть вас клиентом Гномьего банка, – привычно сообщил он мне, покончив с разменом, спрятав мешочки обратно в сейф и закрыв его с помощью амулета. – Желаете что-нибудь еще?
– Где я могу уединиться на пару минут? – кивнув, поинтересовалась я.
Это для гномов тоже было делом обычным. Понятно ведь, что никто не хочет выходить с большой суммой в руках. Ее нужно спрятать на теле, или в вещах, или в кошельке так, чтобы никто не видел.
– Я оставлю вас и подожду у выхода, – степенно поклонившись, он вышел из комнатушки.
Мне же пришлось снять куртку и свитер, расстегнуть рубашку и основную часть серебра упрятать в нательный пояс, разложив монетки тонким ровным слоем. В кошелек ссыпала медяки и лишь несколько серебряных на первое время.
Снова одевшись, я вышла, попрощалась и покинула отделение Гномьего банка.
Теперь – новая одежда и обувь. Простая, неприметная, но добротная и приличная. Я должна выглядеть как скромная, но достойная бедность, а не как нищета в обносках. И сделать это нужно быстрее, пока не стемнело и не закрылись лавки.
Перекусила на ходу, купив у уличной торговки несколько пирожков с капустой. Запила студеной водой из фонтана и там же наполнила свою флягу. Найдя лавки готовой одежды и обу-ви, приобрела новые вещи. Два темных дорожных комплекта и один поприличнее – для выступлений, как советовал мне когда-то давно господин Дюзан. Белье, прочные сапоги на смену прохудившимся и разбитым, в которых начинала свой путь от стен родного замка. Фетровую шляпу с широкими полями. Похолодало, постоянно моросило, и она мне явно пригодится. И новый плащ. Над ним еще предстоит поработать, чтобы вшить в подкладку монеты, которые сначала нужно будет выпороть из старого.
Кстати, об этом. Швейные принадлежности мне тоже необходимы. Прежние сгинули вместе с сумкой. Нитки, иголки, витой шнур… Последний – чтобы украсить костюм, в котором буду давать представления для публики. Как любая аристократка, я прекрасно владею иглой, могу и вышивку сделать, и бисером расшить кайму или ворот.
Последний на сегодня мой поход был в магазин музыкальных инструментов. Люди, оказывается, более живучи, чем эти хрупкие предметы.
– Приветствую, господин, – пройдя к прилавку, я выложила на него свою треснувшую гитару. – Мне нужна замена ей. Что вы можете предложить?
Худощавый высокий торговец с вытянутыми вверх ушами и чуть раскосыми большими глазами взял гитару в руки, повертел, рассматривая ущерб. После чего спокойно взглянул мне в лицо. Я ожидала… не знаю, резких презрительных слов, возможно, учитывая, что губы разбиты, одежда все еще обветшавшая, а потому свела брови и вздернула подбородок, невольно выпрямляя спину.
Думаю, если бы услышала сейчас что-то оскорбительное, то сорвалась бы и нагрубила. Я – графиня дас Рези! Потомственная аристократка! И неважно, что сейчас выгляжу как бродяжка.
– Я бы порекомендовал вам приобрести зачарованный инструмент, юноша, – негромко произнес торговец, положив мою разбитую гитару обратно на стойку. – У него и звучание будет чище, и падения не страшны. Ведь в пути может случиться всякое.
Не услышав невольно ожидаемых нападок, я сдулась и уже спокойнее спросила:
– Зачарованный дорого будет стоить?
– Всё зависит от количества наложенных заклинаний и их силы. Вам бы я предложил… – Он поднял голову и задумчиво осмотрел свою лавку. – Пожалуй, вот это подошло бы идеально, если только…
Обогнув прилавок, мужчина прошел в зал и снял со стены темно-коричневую небольшую гитару. Она по размеру оказалась меньше, чем две моих предыдущих, но выглядела вполне привычно, ничего лишнего я на ней не нашла. А где же спрятан амулет? Или зачарован сам корпус?
– Здесь заклинания наложены на корпус, – озвучил мои догадки лавочник, поднося инструмент ко мне и демонстрируя. – Кроме того, струны износостойкие. Чистейший звук, полагаю. Ей не страшны вода и случайные падения. Разумеется, если попытаться ее разрубить или специально бить ею обо что-то твердое, она не выдержит. Но в целом, для странствующего музыканта – это оптимальный вариант. Есть только одна небольшая сложность, – пожевал он губами.