— Это же к лучшему — усерднее будут сражаться за меня, отец.
Хассар оценил пассаж, но ответ был далек от моих ожиданий:
— Ты выглядишь как доступная женщина. Это не распаляет интерес, это отвращает.
Кажется, меня воспитывать пытаются.
— Еще лучше. — Я нагло улыбнулась. — Значит, останусь старой девой, что меня более чем устраивает.
Взгляд хассара вновь стал насмешливым — он потешался надо мной, как потешался бы посторонний человек, но никак не отец. И я впервые почувствовала себя в совершенно враждебном окружении… Потому что раньше рядом со мной всегда находились мама, или Мика, или свои ребята из группы, а сейчас… Зато стыдно ни перед кем не будет!
— Я вообще с вопросом, — нагло заявила отцу.
Черные глаза предка внимательно изучали мое лицо, затем я услышала:
— Киран, как моя дочь, ты обязана подчиняться традициям Иристана. Традиция первая — женщина не оголяется.
И сказано это было так, что мне вдруг стало холодно. Ничего, выдержу.
— Это все? — поинтересовалась я.
Как оказалось, не все.
— Женщина не говорит, пока к ней не соизволят обратиться.
— Ого. — Знала, что все плохо, но чтобы настолько.
Папандр кивнул и продолжил:
— Голос женщины тише шелеста трав.
Вдох-выдох и мрачно резюмирую:
— Полный абзац!
Отче напрягся, выдавая начинающее просыпаться в нем глухое недовольство моим поведением, и меня продолжили воспитывать:
— Женщина не пачкает уста грязными выражениями.