Вейн

Или чтобы притянуть его еще ближе? Слиться воедино?

Останавливаться Вейн не хотела…

Он остановился сам, чуть отодвинулся, уперся руками в стену с двух сторон от нее и голову опустил, так что Вейн не видела его глаз. Ксандр молчал, и девушка вдруг совершенно отчетливо осознала, что именно сейчас произошло.

Вот, Тьма, да она же не только позволила ему целовать, но и сама висела на нем, прижимаясь всем телом, и дышала так же тяжело и протяжно, как и он! Позор какой…

— Вейни…

— Не называй меня так, — глухо сказала она, пытаясь вырваться из кольца его рук. Он вздохнул и прижал лейну к себе, одной рукой обхватив поперек тела, а второй приподнял ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

— Расставляя капканы, главное не попасться самому… — усмехнувшись, тихо сказал он. И провел большим пальцем по ее губам. Вейн дернулась, снова пытаясь вырваться.

— Отпусти меня! Не то я…

— Ударишь? — в серых глазах горело желание и еще… злость. Вейн не поняла, отчего он злится, но ей стало не по себе. Александр все так же прижимал ее к себе, не позволяя вырваться и уйти. — Я… даже не буду говорить, что сожалею, — продолжил он. — Ни о чем не сожалею, хочу продолжить и целовать тебя без остановки.

— Но так нельзя… Зачем ты это делаешь? Леран… Он ведь твой брат!

Вейн беспомощно прижала ладонь к губам, не зная, как реагировать и что делать. Ударить — глупо. Особенно после того, как сама столь красноречиво и откровенно отвечала на его поцелуи. У нее, наверное, все губы распухли от этих поцелуев!

Ее щеки отчаянно покраснели. Ксандр же, напротив, побледнел, зрачок в серых глазах расширился, сделав их темными.

— Да, брат, — глухо повторил Ксандр и разжал руки, отпуская ее.

Она постояла, ожидая, что он еще что-то скажет, но Александр молчал, и, резко развернувшись, Вейн выбежала из розария, ожидая, что он снова ее остановит. Но дверь с тихим стуком захлопнулась за ее спиной, а дер остался внутри.

Где-то в коридоре звучал веселый голос Люси и Лерана, смеялась тетушка Рута, и доносились звуки музыки и песен. Вейн показалось, что в оранжереи она провела несколько часов, а на самом деле, всего десяток минут.

Она метнулась за угол, в сторону от голосов, не желая никого видеть сейчас. Щеки пылали, ей хотелось на воздух, и девушка пробежала по коридору, выскользнула в боковую дверь. Веселье осталось в стороне, там, на освещенном светильниками и жаровнями пространстве, вовсю праздновали и развлекались, и на одинокую фигуру лейны никто внимания не обратил.

Девушка тихо обошла замок и прошла на конюшню, отвязала одну из кобылок, вывела из стойла. Седлать лошадей она умела с детства, так же, как и ездить верхом, так что и сейчас справилась за считанные минуты. Шапочка так и осталась лежать среди роз, но Вейн не чувствовала холода. Конюх, который должен был приглядывать за своей вотчиной, вместе с деревенскими отплясывал на празднике и поедал мясо, так что девушка незамеченной прошла до ворот и ступила.

Она качнула головой. Музыка так гремела, и веселившиеся люди так громко хлопали, топали и хохотали, что можно было даже не таиться, никому не было дела до лейны. Только хмурый стражник у ворот окинул ее взглядом, но узнав нареченную хозяина, лишь почтительно кивнул, пропуская.

Вейн тронула поводья, пуская лошадь рысью. На горы уже опустилась ночь, и чуть отъехав от замка, лейна окуналась во тьму, словно в черную воду. Только засыпанные снегом склоны белели под светом синих звезд и луны, да слабо светились вдали сигнальные огни Перевала.

Горечь подкатила к горлу, и девушка тяжело задышала. В голове был хаос, она не знала, что думать, не могла понять, что чувствует. Сцена в оранжерее так и стояла перед глазами, обжигая запоздалым стыдом и, увы, возбуждением. Она не знала, почему так реагирует на этого мужчину, почему тает от его прикосновений, не может и не хочет сопротивляться… Как злиться на него и ненавидеть, если она сама хотела этих поцелуев?