Вейн

— Ты была хорошей ученицей, Вейни, — сказал он. — И ты права. Но, видишь ли, как ни странно, эта карта верная. Ее составляли лучшие картографы Темного мира, и я сам, лично, проверял расположение многих точек. Небольшая неточность существует, конечно, но незначительная.

— Но этого не может быть! — воскликнула Вейн. — Излом не может проходить там, где он указан! Тогда он пересечет половину Талара, несколько долин и даже отрежет кусок Прайской гряды! Но ведь это не так!

Он шагнул к ней. На лице ни одной эмоции, но серые глаза сияют серебром.

— И что бы это могло значить, Вейни? — вкрадчиво спросил он.

Она отвернулась от его глаз, почему-то смотреть в них ей было больно, и снова сосредоточилась на карте. Наклонилась, положила ладони, проводя пальцем по линиям и пытаясь мысленно наложить карту мира, которая висела у них дома в ученической.

— Не понимаю, — забормотала себе под нос Вейн, проводя по линиям. Потом схватила грифель и снова принялась лихорадочно вымерять и прикидывать, пытаясь найти разгадку. Но как ни билась, не могла сообразить.

— Не получается! — обозлившись, выкрикнула она, швыряя грифель. — Или эта карта неправильная, или это совсем другой мир!

Она рассерженно вскинула голову и замерла, захваченная в плен его взглядом. Ксандр стоял напротив и так смотрел… Жадно, с диким ненасытным голодом, как не смотрят даже Одичалые, умирающие без света жизни. В его глазах было что-то мощное настолько, что Вейн забыла, как дышать. Этот взгляд длился всего миг и тут же исчез. А Ксандр легко шагнул к ней, перевел взгляд на карту.

— Карта верна, я уже говорил. Подумай еще.

Он встал за спиной, так что она его не видела, но слишком остро чувствовала присутствие.

— Что ты знаешь об этом мире, Вейн?

Она безотчетно поежилась, стараясь стоять спокойно и не отодвигаться. Пока они заключили столь хрупкое перемирие, и между ними возникла хотя бы иллюзия нормального общения, не стоит его злить. К тому же, чем ближе они будут, тем лучше… Так у нее больше шансов сбежать. Пусть у Призрака не осталось чувств, но остались потребности и желания, она чувствовала их своей прожженной шкурой Охотницы, видела в его глазах, слышала в рванном дыхании.

— Я знаю, что сюда попадают лишь те, кто прикоснулся к Камню Познания. То есть те, кто осужден на смерть, и в мире людей потребовал Суд Света. Кого-то Тьма отвергает, а кто-то попадает сюда…

Он склонился чуть ниже, провел пальцем по линиям на карте.

— Тебя никогда не удивлял этот мир, Вейн? Не казалось странным, почему здесь все совсем… не так? Другие животные, растения, условия жизни? Разве это не поразительно?

Его дыхание коснулось завитка волос на шее, и Путница ощутила, как покрылась кожа мурашками. Она пожала плечами.

— Я думала, что это прихоть Тьмы, вот и все. Раз это ее мир, почему бы ему не быть таким? Проклятое место, из которого нет возврата…

— Возможно… Или нет.

Она, не сдержавшись, обернулась и почти соприкоснулась с его телом. Но понимание так поразило Вейн, что она даже не обратила на это внимания.

— Ты хочешь вернуться… — изумленно выдохнула она, всматриваясь в его спокойное лицо. — Хочешь вернуться за Излом! К людям! Но это невозможно!