Он замолчал. Все его внимание было сосредоточено на дороге, а точнее, на бездорожье.
Я рассмеялась и похлопала его по предплечью:
– Ты сломал их! Это же… Нет, у меня даже слов нет! Это…
Дрон в очередной раз занесло, Коперник выругался. И я поняла, что сейчас от меня требуется сдерживать свой восторг и подождать с комплиментами уму и сообразительности капитана.
Мы ехали и ехали. Монотонность движения, мерное скрежетание и рык двигателей, непроглядная тьма вокруг подействовали усыпляюще. Я задремала: то погружалась в зыбкий сон, то выныривала из него, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. По-прежнему ночь, и мы все так же несемся в неизвестном направлении.
В очередной раз открыв глаза, я поняла, что небо начало потихоньку светлеть, на горизонте оно приобрело серебристый оттенок, с тонким розовым росчерком у самой земли.
Коперник все так же напряженно смотрел на дорогу. Какое-то время я молча наблюдала за ним, подмечая малейшие черты: как хмурятся брови, как сжимаются губы, как…
Он почувствовал мой взгляд и повернулся.
– Привет, – сказала я. – А мы скоро приедем?
Нэй повел плечами, разминая затекшие мышцы, и что-то нажал. Дрон сбросил скорость, а потом затормозил с небольшим рывком.
– Нужно отдохнуть, – голос капитана звучал действительно устало. – Что на этой планете осталось, так это кофе. Можно сварить.
– У тебя с собой кофемашина? – удивилась я. – Убегать, так с комфортом?
Он искренне улыбнулся, в глубине янтарных глаз зажглись искорки веселья:
– Нет, но у меня есть другое специальное оборудование.
Мы вышли. Воздух был прохладный и влажный, на траве лежала роса. Полоска на горизонте стала малиновой. Скоро рассветет.
– Ты знаешь, что звезда здесь называется Сола? – спросила я Коперника.
Он возился в отделении для хранения.
– Знаю, – раздалось в ответ. – Я даже кое-что помню из местного языка. Не все понимаю, но отдельные слова и фразы… Вот. – Он продемонстрировал мне чайник из темного металла.
– Ты удивишься, но на Террине про этот способ тоже не забыли.
Я подошла поближе.