— Я отдала часть себя, чтобы ты смог прочесть скрытое, — печально произнесла Морана. — Может случиться так, что именно этой капли силы мне не хватит в тот момент, когда… Но — неважно, ведьмак. Нет во мне жалости о свершенном. А теперь — иди. Ослабела я, и наши два мира связать воедино уже не могу.
И — все. Я лежу с открытыми глазами, рядом сопит Женька, забросившая мне руку на грудь, из кухни слышится похрапывание Родьки.
Кончилось свидание в Нави. Банальным женским шантажом кончилось. Она это знает, я это знаю, но изменить уже ничего не изменишь, последнее слово осталось за богиней.
И главное, прием какой избитый! Светка в годы супружества такие же фортеля выкидывала. А Женька и того похлеще может отмочить.
Другое дело, что теперь стало предельно ясно — других подарков от Мораны можно не ждать ровно до той поры, пока она свое не получит. Больше скажу — и в Навь мне до той поры дорога заказана. Богиня четко дала понять — вот тебе, Смолин, маленькая ложечка вкуснятины. Не овощного бесполезного салата, что ты получал до того, а хорошего наваристого супа, которым наесться можно. А если хочешь получить целую тарелку этой благодати — будь любезен, заплати за нее.
В этом есть свой, пусть и невыгодный для меня, смысл. В конце концов, не она одна так поступает. Любой работодатель ровно то же самое проделывает с теми, кто к нему наниматься пришел. Более того — документально это фиксирует, используя красивую и возвышенную форму человеческих взаимоотношений, именуемую «трудовой договор».
Ладно, пойду на кухню, запишу текст ритуала, а то, не ровен час, какое слово забуду. Или травку из состава.
И надо будет на выходных испытание провести, что ли? А то мне непонятно, как эта штука все-таки действует. В смысле — технологически. Рецепт сложный, практически — ритуал, значит, не так все просто. Значит, после него некая заготовка должна остаться, которую в нужный момент можно пускать в ход. Только надо понять, как ее активировать.
Но это — потом. А сейчас записать все — и спать. До утра всего-ничего времени осталось. На работу вставать скоро. Я туда все-таки пойду, хоть это и припахивает легким суицидом. Но у Ленки нынче день рождения, никак такое мероприятие пропускать нельзя. Не простит она подобного проступка, нет, не простит. Мало того — затаит зло и при случае сведет со мной счеты. Например, сыпанет в мою кружку с кофе рвотного напополам со слабительным. С нее станется.
Опасался я зря, за весь день так ничего и не случилось. В смысле — никто мне руки не заламывал, в машину не заталкивал, в лес не отвозил. День как день. Разве что Геннадий, с которым я столкнулся в коридоре ближе к обеду странновато на меня глянул, но и это не показатель. Он вообще товарищ очень мутный, что у него в голове творится — фиг знает.
Впрочем, мне это до фонаря. Тем более, что под конец рабочего дня я в компании девчуль перешел к разделу «Маленькие офисные радости». Проще говоря — Ленка взгромоздила на мой стол приличных размеров бисквитно-кремовый торт, за которым она не поленилась сгонять в какую-то особенно славную кондитерскую, находящуюся аж в районе «Парка Культуры». Вдохновленные видом и запахом этой кулинарной красоты, мы вооружились ложками и начали методично ее уничтожать, прямо так, без всяких там нарезаний на куски. Чай не графья. Да еще и запивали его «Ламбруской», что усиливало вкусовую гамму.
Чем не рай на Земле? И не мешает никто.
Все-таки хороший предправ Волконский. Правильный. Одним из своих первых декретов он упразднил тягостную повинность, обязующую именинников представать перед трудовым коллективом для их поздравления. Врать не стану — меня всегда это напрягало. Стоишь, улыбаешься как дурак, и слушаешь слова, в которые не верит даже тот, кто их произносит.
Теперь все просто — вызвал тебя руководитель в свой кабинет, сказал пару дежурных фраз, потряс конечность, вручил конверт — и иди работай. Быстро, удобно, хорошо!
Кстати, конверт — это не премия от банка. Это коллеги скидываются кто сколько может тебе на подарок. У нас его с профессиональным цинизмом «фондом взаимопомощи» окрестили, причем точнее и не скажешь. Ну а как? Сначала ты весь год коллегам отстегиваешь на праздник, а потом, через двенадцать месяцев все эти деньги к тебе возвращаются, как правило, в том же объеме. Кстати — мне вот всегда было интересно узнать, кто по сколько мне на день рождения денег сдает. Нет-нет, не из меркантильных соображений. Просто это как лакмусовая бумажка, точно можно понять, как кто к тебе относится.
— Убери свою загребущую лапу от «розочки»! — потребовала Ленка от Наташки. — Я именинница, мне ее есть!
— Ты уже три штуки из четырех стрескала! — возмутилась Федотова. — Куда в тебя лезет?
За этой перепалкой последовала дуэль на спешно облизанных ложках, и пока девчонки, сопя, звенели сталью, я спорную кремовую «розочку» съел. Все правильно, в большой семье хлебалом не щелкают.
— Смолин, скотина!!! — дружно взвыли мои коллеги, но я прекрасно знал, что нужно делать в подобных ситуациях и как избежать моментальной и безжалостной расправы.
— Время шампусика! — Я цапнул полупустую бутылку за горлышко. — Давайте тару!