— Это само собой. — Ряжская наконец-то разжала объятия, чуть крутанула мое кресло и, опершись на его ручки, нависла надо мной. — Кстати, потом скажи мне, куда его отогнать и кому документы передать. А то ведь контактов никаких нет. Но это — после. Сейчас о другом поговорим.
Глава десятая
Я придал лицу скучающее выражение и вздохнул. Нет, можно было бы забавы ради глянуть за вырез платья стоящей передо мной женщины, благо был он довольно откровенным, да еще до кучи изречь что-то вроде «уф-уф», но это был бы перебор. Причем — сильный. Одно дело отстаивать свои права, другое — хамить.
Потому — лучше скука. Мол — опять вы со своими закидонами, дамочка? Сколько можно?
— Кто? — тихо и страшно спросила Ряжская. — Кто это сделал?
— Без понятия, — мне не пришлось даже врать. — Мало ли в Москве умельцев? Знаю только, что не профессионал. Это не мои слова, а Виктории, а она в этом разбирается. Работай настоящий мастер, Павла Николаевича аккурат сегодня вечером гримировали к завтрашнему мероприятию. Какому именно — сказать?
— Не дура, догадываюсь. — Ряжская отпустила рукоятки моего кресла и выпрямилась. — Найди мне его, Смолин. Пожалуйста. Я боюсь за Пашу. Очень боюсь.
Надо же. Второй день подряд мне доступна роскошь видеть настоящий облик железной леди. Кто-то в гробу перевернется.
Забавно, раньше эта поговорка мне казалась остроумной. А теперь — глупой. Может, и правда кто перевернется, почему нет?
— Знаешь, я сегодня утром всю прислугу рассчитала. — Ольга Михайловна налила себе шампанского и залпом осушила его. — Фу, химия какая. Как вы такое пьете?
— На что денег хватает, то и пьем. — объяснил ей я. — Нам «Дом Периньон» не по карману, причем любого года. Ленка не председатель правления, а обычный специалист.
— Кстати, вот и подарок. — Ряжская достала телефон и через минуту своим обычным тоном распорядилась: — Дмитрий Борисович, отдайте указание выдать в этом месяце премию той девушке, у которой сегодня день рождения. Да-да. Нет, в размере оклада. Штатное расписание не предусматривает? Так проведите приказом.
— Широко гуляете, барыня, — заметил я.
— Так вот, — положив телефон на стол и снова взявшись за бутылку, продолжила Ольга Михайловна. — Прислугу рассчитала. Секретариат в главном офисе тоже разогнала. Не весь, разумеется, только тех сотрудниц, что связаны с Пашей. Что ты заулыбался? Не в этом смысле.
— Конечно-конечно, — по возможности посерьезнел я. — Разогнали. Но?
— Но, мне кажется, корень зла — не там, — запечалилась женщина. — Я весь его ежедневник перерыла и коммуникатор тоже. Он той дряни, что его чуть в могилу не свела, минимум в шести местах мог хватить. И кто даст гарантию, что это не повторится снова? А я жить с постоянным страхом в душе не смогу. Эдак можно и с ума сойти!
— Запросто можно. — Я ковырнул торт ложкой. — Эх, Ольга Михайловна, Ольга Михайловна, в какое неспокойное время живем!
— Саша, я знаю, что ты можешь найти того, кто это сделал. — Ряжская хлопнула еще шампанского и снова подобралась ко мне поближе. — Прошу тебя — постарайся, а? Заметь — не провоцирую тебя, не шантажирую, не пытаюсь приказать, а прошу. Я ведь редко кого-то о чем-то прошу. Даже самой непривычно. Отвыкла. Саша, мне надо знать все об этом человеке. Имя, фамилия, адрес.
Да чтобы вам всем! Понятно ведь, зачем тебе адрес. Явно не для душеспасительных бесед.
Но, если подойти с другой стороны, ведь не я этого красавца на тот свет спроважу, верно? При этом формально произойдет сие деяние с моей подачи. Вот Морана порадуется…