— Хотела бы я, чтобы это было правдой…
— Почему?
— Шенге единственный, кого интересует мое мнение, — почему-то эти слова я чуть ли не прошептала, — и единственный, кто будет думать обо мне и принимать решение для меня…
Динар некоторое время молчал, затем задал странный вопрос:
— То есть мне только твое согласие требуется?
— Не поняла.
Я остановилась, посмотрела на коварно ухмыляющегося рыжего, который поспешно отвел глаза.
— Ничего, — Динар явно солгал, — главное, что я понял принцип, с остальным как-нибудь управлюсь… Кат, а ты какие цветы любишь?
— Кактусы! — Мне вообще не понравился этот разговор.
— Правда? — даллариец изумился. — Ну, кактусы так кактусы… а что ты еще любишь?
Вырвав ладонь, я торопливо зашагала вперед, пытаясь сконцентрироваться на услышанном. Рыжий что-то задумал, в этом даже сомнений не было. Мне бы сейчас посидеть в одиночестве, подумать, разложить все по полочкам… но тут послышался стук копыт, Динар догнал, подхватил, перегнувшись с лошади, и усадил впереди себя.
— Иннад аргеш сваоктен Катриона Ринавиэль Уитримана!
Если быть откровенной, на меня радостно и умильно смотрели ровно до этих слов. Когда мы ехали мимо придорожных селений, люди выбегали из домиков, махали нам руками, приветствовали на далларийском… который я знаю через слово, но искренне делаю вид, что вообще не знаю… Просто некоторые письма с родины айсиру Грахсовену приходили уже вскрытыми, и не хотелось бы, чтобы сей целеустремленный индивид прознал о том, кто именно их читал. Исключительно из вышеуказанных соображений делаю вид, что не поняла пожеланий селян.
— О чем они? — вежливо поинтересовалась у Динара на въезде в его столицу.
В этот самый момент более пяти сотен горожан вразнобой желали нам долгой и счастливой семейной жизни, еще пара сотен подтянувшихся к первым воротам сообщали, что молодая жена повелителя Динара очень красивая. Безбожно врали… как и их повелитель.
— Это мои подданные, — искренним таким тоном сообщил рыжий, — они рады моему возвращению и тому, что моя мать теперь не будет проливать горьких слез. Тут очень любят мою мать. Слышишь, вон та женщина кричит: «Многих лет вашей матушке!»
«Детей вам побольше!» — в действительности орала та самая голосистая торговка.
— Какие у тебя… э-э… добросердечные подданные, — заметила я.
А потом какие-то девушки поднесли мне букет и венок из белых лилий. Динар их поблагодарил и пообещал… что они будут нести тинрае невесты. Что такое это «тинрае» я не поняла, но догадывалась, а девушки расцвели и едва не запрыгали от счастья…
Вот так мы и добрались до дворца. Путь наш был усеян лепестками цветов, скрашен добрыми пожеланиями и обозначен толпами горожан. Я вынесла все произошедшее с истинно королевским достоинством, ибо в отличие от некоторых прекрасно понимала: мой отец этого брака не допустит! Хотя жаль… наверное.