Подняв руку, присмотрелась к изображению, и не удержалась:
– Кесарь, я могу понять наличие сего атрибута, указующего на власть, на вашей одежде, однако меня откровенно удивляет роспись моего платья. Атрибут власти на уродливой человечке, чей путь без вашего покровительства составил бы карьеру от шлюхи до свинарки? – Мне было приятно вернуть ему его же слова.
Его льдистые глаза сверкнули, на губах, определенно в качестве предупреждения, появилась ласковая улыбка.
– Я это к тому, что меня лично в высшей степени не радует подобный наряд.
– Привыкнешь, нежная моя, – усмехнулся он.
В этот момент рабыни завершили плетение, и мне на голову был водружен для начала покров, а следом удерживающий его обруч. Пресветлая мать кесаря тут же поднялась из кресла, хлопнула, и передо мной заискрилось возникшее зеркало.
Что сказать… Изображение в нем было идеально прекрасным – шикарный величественный кесарь, идеальная затянутая я. Льдистые кристаллические его глаза, абсолютно черные мои. Его мрачно-торжественное лицо, сильно мрачное и раздосадованное мое.
Мы смотрелись парой.
Именно парой – император и его… императрица.
– Любопытное предположение, – иронично произнес кесарь.
Я искоса взглянула на него, после вновь в зеркало. Неожиданно поняла, что мне тяжело дышать, то есть дышать я начала глубоко и напряженно, старательно пытаясь взять под контроль и злость, и оправданный гнев.
– Мне бы очень хотелось знать, ваше пресветлое величество, – слова давались с трудом, – как именно я была представлена вашим сторонникам?!
Кесарь усмехнулся. Наглости, промелькнувшей в его ухмылке, мог бы позавидовать и рыжий, если бы был здесь…
Великий Араэден Элларас Ашеро никак не отреагировал на мои крамольные мысли. Мне величественно была подана рука, я мрачно положила свою похолодевшую ладонь сверху, понимая, что другого выхода у меня нет.
– Именно так, нежная моя, – насмешливо подтвердил кесарь.
И шагнул в зеркальную гладь, расступившуюся перед ним словно ртуть, а я шагнула следом.
И величественная тишина замка на краю таинственно-пугающего северного моря сменилась шумом сражения, криками боли, стонами умирающих и убийственным запахом крови и страха. В первый миг, ослепленная солнечным светом, я зажмурилась, но затем открыла глаза и увидела белоснежную крепость, встроенную в бело-голубую мраморную стену, тянувшуюся по берегу широкой темно-синей реки, что текла от края и до края, теряясь в горизонте. Крепость, в которую мы перенеслись, являлась главной, то есть превышающей и размером, и высотой остальные крепости, виднеющиеся в ленте крепостной стены. Отсюда казалось, что там, в других более маленьких крепостях, все тихо, мирно и спокойно… Здесь же царила смерть. Прекратив созерцать окрестности, я оглядела крепость, испуганно затихающую с момента нашего появления.
Повсюду было красное. Кровь, трупы, валяющиеся изломанными куклами… И в основном неестественно и жутко лежали воины в красном, потому, вероятно, и складывалось впечатление, что повсюду кровь.
В общем и целом, войска пресветлых отличались ярким цветовым оформлением – все офицеры в белом, без головных уборов и в белоснежных плащах, которые сейчас безжалостно трепал ветер. Оглядевшись, я насчитала более сотни белоснежных. Так же мало было воинов в бело-голубом, на них были надеты сверкающие шлемы, закрывавшие лицо, и бело-голубые кольчуги. Далее следовали воины в голубом – судя по тем, кто находился возле нас, это были сплошь светлые, затем шло на увеличение – лучники в серебристо-сером, мечники в синем, странный род войск в зеленом и… много, много, много – около пяти тысяч, не меньше, воинов в красно-коричневых тканевых куртках, такого же цвета штанах и сапогах. На них не было кольчуг, легкий кожаный шлем едва прикрывал голову, из вооружения мечи, секиры и арбалеты. Видимо, пехота – наиболее многочисленная и наименее ценимая часть войск. Они, эти в красно-коричневом, были ниже и коренастее светлых, и это были… люди. Люди. И среди убитых в центре этой громадной крепости преобладали именно люди. Как могучие бородатые пехотинцы, так и стройные, изящные арбалетчицы, которые, похоже, все являлись человеческими девушками! Тоненькие, юные, хрупкие – именно они казались сломанными куклами в красном… в красной крови.
– Кажется, вы говорили, что люди здесь только рабы, – холодно произнесла я.
ebooksa