Не успела Тесса ответить, как в дверь постучали и знакомый голос произнес:
– Это Джем. Тесса, ты здесь?
Шарлотта замахала руками:
– Ох! Он не должен видеть тебя в этом платье!
– Почему это? – удивилась Тесса.
– Таков обычай Сумеречных охотников – если увидит, жди беды! – Вскочив на ноги, Шарлотта приказала: – Ну-ка, прячься за шкаф!
– За шкаф? Но…
Тесса взвизгнула: подруга проворно схватила ее в охапку и затолкала за шкаф, как полицейский – воришку.
Белошвейка, бросив на них смущенный взгляд, отворила дверь, и обе девушки одновременно вытянули шею, сгорая от любопытства.
На пороге стоял Джем. Выглядел он каким-то потрепанным, пиджак на нем сидел криво. Он озадаченно огляделся, но, заметив Тессу и Шарлотту, выглядывавших из-за шкафа, вздохнул с облегчением.
– Ну, наконец-то, – сказал он, – Никак не мог вас найти. Внизу ждет Габриэль Лайтвуд. И жутко скандалит.
– Напиши им, Уилл, – взмолилась Сесилия Эрондейл, – ну, пожалуйста! Всего одно письмо.
Уилл тряхнул черной, мокрой от пота шевелюрой и сердито посмотрел на нее.
– Встань в позицию. Одну ногу поставь сюда, другую – вот сюда, – вместо ответа сказал он, указывая на пол острием кинжала.
Сесилия вздохнула и переменила позу. Она прекрасно знала, что встала неправильно, но сделала это назло брату. Разозлить его было проще простого – ей это было известно еще с тех пор, когда ему было двенадцать. Уже тогда, если она подстрекала его на какое-нибудь опасное предприятие – например, взобраться на высокий скат крыши их дома, – дело всегда заканчивалось сердитым блеском синих глаз Уилла, его сжатыми челюстями, а порой и сломанной рукой или ногой.
Конечно, со временем брат изменился, стал более замкнутым и… более вспыльчивым. От матери он унаследовал красоту, от отца – упрямство и, как опасалась Сесилия, предрасположенность к пороку, хотя судить об этом можно было исключительно по ходившим в Институте слухам.
– Подними меч, – приказал Уилл.
Голос его был холоден и профессионален, как у гувернантки.
Сесилия сделала, как он велел. Чтобы привыкнуть к новой одежде – узкой тунике, брюкам и поясу на талии, – ей понадобилось некоторое время. Сейчас все это совершенно не сковывало ее движений, но поначалу…
– Не понимаю, почему ты не хочешь написать одно-единственное письмо.