– Избави Великий Белый дух! – мгновенно отказалась я. – Поверьте, ваши чувства в принципе последнее, с чем бы я желала столкнуться!
Он усмехнулся.
Я же, поправив растрепавшиеся волосы, уточнила:
– Так что с этим Угнаром? Бог спустился с небес ради любимой и тем самым загубил свое царствие, ибо жадные и продажные советники разворовали к гоблинам всю казну?
Кесарь посмотрел на меня очень странно и, кажется, с трудом сдержал улыбку.
– Нет, все было не так? – поняла я. – Мм-м… бог ради любимой оставил царствие, и оно развалилось само под гнетом невыполненных государственных обязанностей?
Улыбка императора стала шире.
– Опять не то? – возмутилась я. – Но послушайте, судя по одежде его воинства, им там толком уже даже шить некому, что в принципе неудивительно – где швейная игла и где ночная дриада. К слову, учитывая голодный вид высшего воинства, и повариха из этой дриады такая же, как и швея. Я полагаю, ему в принципе не стоило укладывать свое царствие к ее ногам, она определенно не умеет править.
И кесарь расхохотался. Искренне, от всей души, наличия которой у него я лично не подозревала в принципе.
– Что? – невольно и сама улыбнувшись, спросила я. – Версия опять далека от правды?
– Да, наивная моя, – отсмеявшись, произнес кесарь. – Весьма далека. Ради дриады с небес никто не спускался, как, собственно, никто не складывал империи к ее ногам. Дриаду взяли силой, цинично и жестоко, более того – продолжили в том же духе впоследствии. А после и вовсе лишили возможности даже прикасаться к деревьям. Ревность – страшное чувство, нежная моя.
Улыбка померкла. Помолчав некоторое время, я тихо спросила:
– И что случилось с… – договаривать не стала.
Знала, что кесарю это не требуется, он понимал меня с полуслова, полунамека, полумысли… да и вообще всегда, везде и во всем. Понял и сейчас.
– Насколько мне стало известно после допроса светочей, первыми в мире высших начали гибнуть деревья, – тихо сказал Араэден.
Я задумчиво заметила:
– Нужно будет быть повежливее с нашими дриадами.
– Определенно, – улыбнулся кесарь.
Вдали у пристани призывно и тревожно зазвучал звук горна, вспыхнули огни на уцелевших крепостных стенах, неподалеку раздался голос лорда Альриса, зовущего меня.
– Динар прибыл, как ты и просила, нежная моя, – уже без улыбки произнес кесарь.