– Я был бы искренне рад хотя бы минуте, свободной от твоих комментариев, – раздраженно и не оборачиваясь, произнес кесарь.
– Я была бы искренне рада отсутствию у вас способности слышать все мои комментарии, – не менее раздраженно ответила императору.
Похоже, день не задался с утра.
Но это никоим образом не отразилось на моей готовности продолжить дискуссию. И, пораскинув мозгами на тему, с чем же таким непобедимым мог столкнуться наш непобедимый, я вспомнила о реке, широкой, магически непреодолимой полосой разделяющей этот мир на две половинки. И пожалуй, не знай я кесаря так, как во всем этом мире его знаю только я, решила бы, что созданный из смертоносных частиц дракон является не чем иным, как попыткой впечатлить противников и восхитить союзников. Но Араэдена я уже знала. И, памятуя об императорском дворце в Праере, понимала, что впечатлять кесарь явно не планировал. Планировал преодолеть преграду.
– Эхея? – задала вопрос вслух.
Властитель Эрадараса не ответил. Пресветлый сейчас стоял, упираясь руками в края этой, образно говоря, чаши, и, опустив голову, кажется, наблюдал за тем, как с кончиков его волос, едва ли не застывая на лету, капает вода.
– Да, – ледяным, не менее ледяным, чем завывающий среди заснеженных гор ветер, тоном подтвердил он.
– Мм-м, помочь? – даже не знаю, почему предложила я.
– Спасибо, справлюсь, – все так же холодно ответили мне.
Вот и чудненько, мне меньше проблем.
Но к слову о моих проблемах:
– Мой кесарь, если вы отмокли уже до нужной кондиции, я бы с радостью вернулась во дворец. – И добавила на случай, если забыл: – Дел масса, я бы даже сказала, непочатый край.
Ответом меня не удостоили.
Кесарь продолжал стоять так, словно ставил эксперимент по замерзанию воды на его собственных волосах, и такие мелочи, как мои желания, интересовали его меньше всего. Что в принципе не удивительно и даже уже вполне привычно, но от этого не менее обидно. В конце концов, я уже даже не наследница, а полноправная императрица Сатарэна, и абсолютное игнорирование моей необходимости вернуться к работе уже даже не то что обижает – бесит! У меня всего год, это смехотворно малый срок для задачи подобного масштаба, и терять время, сидя в драконьей пещере, я…
– Богиня моя, просто – умолкни! – вдруг прорычал кесарь.
Странное дело – пару минут назад рычал Тэхарс, да так, что дым, огонь, сотрясающиеся стены, падающие камни, но в тот момент страшно не было, страшно стало сейчас. Я умолкла, кутаясь в одеяло и глядя на мускулистую кесаревскую спину с бессильной яростью, но старалась об этом не думать. Вообще ни о чем, связанном с императором, не думать.
Мысленно вернулась к разговору с Тэхарсом, ныне старательно прикидывающимся не драконом, а так, частью обстановки, и вспомнила, что, кажется, не дала ему развить мысль на счет меня и бревен.
– Тэхарс, любезный, так а что вы там говорили про леса нарийских дриад и невозможность вашего захоронения в указанном месте, по причине, цитирую, «я бы на твоем месте не стал туда соваться»?
И едва вопрос отзвучал, поняла, что дракон не дышит. Вот до этого момента он хоть и прикидывался каменным изваянием, но дышал. А теперь из черных ноздрей не вырывалось ни облачка пара. И Тэхарс косил взглядом… не на меня. На кесаря. Кесаря, который медленно, угрожающе медленно повернул голову и посмотрел на заметно сереющего дракона. Кажется, про нарийские леса мне знать не полагалось…
– Тэхарса не убивать! – решительно потребовала я.