Долговязые фонарщики зажигали свои фонари. Очень красиво — цветные стеклышки, толстые свечи, город в сумерках, в цветных огнях…
В какой-то момент Ирене почудилось, что она стоит посреди широкой оживленной трассы. Справа и слева от нее текут два потока — убегающих красных огней и набегающих белых… Фары, огни, всепонимающие глаза светофоров…
— Вы устали, Ирена.
— Нет, не особенно…
— Вы еле на ногах держитесь… Пешие прогулки, конечно, в вашем положении показаны, но не в такой же степени…
Ирена не запомнила, как называется гостиница. Ей было уже все равно.
— …Комната? Ужин? Горячей воды для господ путников?
Скрипучие ступеньки.
Ирена обнаружила себя лежащей на кровати — полог с золоченными кистями кое-где прохудился, сквозь прорехи тепло просвечивал огонек свечи…
— Ян, включите же свет…
— Сейчас, только найду выключатель, — в голосе Семироля была насмешка.
Он тоже устал.
После завтрака — овощи оказались вкусными, мясо невозможно было есть — Семироль отправился в город. Один; Ирена снова превозмогла себя и не напросилась в попутчицы.
Ей было страшно оставаться одной. С другой стороны, спина после вчерашнего болела немилосердно. С третьей стороны, появилась возможность наконец-то натянуть одеяло до подбородка и все хорошенько обдумать…
Что до новых впечатлений, то ей вполне хватило жанровых сценок под окном. Стук деревянных башмаков, плеск выливаемых помоев, фырканье лошадей, крики уличных разносчиков — прав Семироль, все это здорово смахивает на лубок, и, что интересно, не ослабевает впечатление давно виденного — где-то, когда-то, в кино ли, в книге…
В лавке напротив происходил громкий «прием товара». Здоровенные крестьяне вчетвером, с натугой, снимали с подводы огромную бочку; непонятно, какому сумасшедшему пришло в голову использовать этот сосуд для перевозки чего-либо. А бочка, по-видимому, была полна; ремни, перекинутые через плечи носильщиков, трещали, улица полнилась сопением, руганью и зеваками…
Ирена невольно подалась вперед, локтями легла на подоконник. Уж больно колоритной показалась сцена…
В следующую секунду один из ремней, удерживающих бочку на весу, лопнул. Носильщик чудом успел отскочить; вероятно, он готов был к такому повороту событий и потому отреагировал мгновенно. Бочка — так показалась Ирене — некоторое время повисела, накренившись, в воздухе, грузно опрокинулась на бок, но не треснула — хороший бондарь руку приложил! — а медленно и почти беззвучно покатилась под уклон, покачиваясь и вихляясь, будто бедра бесстыжей танцовщицы…
Зеваки кинулись в рассыпную. Даже Ирена инстинктивно подалась назад; не поспевая за происходящим, она видела только бочку, набирающую ход, тяжелую и неотвратимую, как паровой каток, пересекающую улицу по диагонали, стремящуюся навстречу забору или стене…
Потом ее ушей достиг вопль. Полный такого ужаса и отчаяния, что Ирена покрылась холодным потом еще до того, как успела увидеть кричащую женщину; там, на пути бочки, оказалось что-то, отлично видимое зевакам, над толпой пронесся сдавленный вздох…