— «Ирена Хмель, сказительница и сочинительница… повинна во вредных россказнях и подлежит взятию, и допросу под Высокой Крышей для установления меры ее вины… За подписью герцога, за одобрением верховного Толкователя — печать…»
Тихо, нежно пели цикады.
Что там было, в этих свитках?!
А вот надо было прочитать. Отбросить страх, стеснение, комплексы… Ведь если выходит, что она это написала, черт возьми, почему не додумалась сразу же прочитать?!
— Их выкрали из гостиничного номера, — пожаловалась она в темноту.
Рыцарь хмыкнул.
— Рек… Объясните мне. ЧТО там такого предосудительного? Какие-такие вредные россказни?
— Верховному Толкователю видней…
— Так это верховный Толкователь желает меня допросить… для установления… меры моей вины?
— Я всего лишь рыцарь, Ирена, — Рек устало опустил веки.
— Вы знаете, — сказала она упрямо. — Вы ведь… читали эти… россказни? То есть рассказы?
Он открыл глаза. Сел прямо:
— Как вы… догадались?
Лицо его снова было по-школярски сосредоточенным. Волнистые светлые брови, щеки, плоские и белые, как бумага…
Она отвернулась. Проговорила, боясь ошибки, боясь, что он удивится либо поднимет ее на смех:
— Если бы вы не читали, вы бы меня… ну… не стали бы из-за меня связываться… со слугами Высокой Крыши. Будь вы хоть трижды рыцарь…
Ошибки не было. Рек молчал.
— А, кстати, — голос ее внезапно охрип. — Гм… это самое… вам ПОНРАВИЛОСЬ?
Долгая пауза под пение цикад.
— Я стал, кем я стал… потому что прочел «Историю о рыцаре».